В общем, что и говорить – это был настоящий Ад. Конечно, с целью поддержки легендарного имиджа существовал и старинный квартал с котлами, в которых показательно кипятили специально нанятых грешников. Туда лицензированные экскурсоводы водили туристов из Рая.
…К счастью для Калашникова (да и для многих других), последнее столетие в Аду официальным языком внутреннего общения был признан русский – как наиболее сложный для изучения иностранцами. Алексею по работе приходилось видеть людей, которые учили русский пятьдесят лет, но разговаривали на нем через пень-колоду. Языки в Аду меняли примерно раз в тысячу лет – в прошлый раз был принят кантонский диалект китайского языка. Способный Наполеон хвастался Калашникову, что выучил его нахрапом, а вот более медлительному Ивану Грозному, дабы научиться рисовать иероглифы, потребовалось несколько веков.
С китайцами в Аду было больше всего проблем. По традиции во всех городских местах общественного питания подавали самую плохую еду мира – английскую. Даже весьма неприхотливые в еде приходили в бешенство от того, что год за годом им приходилось поглощать жареные на прогорклом масле fish and chips[1]. Хитроумные косоглазые тысячами открывали крохотные подпольные закусочные на пять-шесть столиков, куда пускали только по паролю. Учреждение уже прикрыло с полмиллиона забегаловок, где в полукриминальной атмосфере можно было насладиться кисло-острым супом и уткой по-пекински, но они продолжали расти, словно грибы, параллельно количеству жителей Китая в Аду – сотрудники сбивались с ног. Самое главное – оставалось непонятным, где и как китайцам удается доставать необходимые продукты. Подозревали коррупцию в самом Учреждении – возможно, кто-то из отдела наказания исламских экстремистов тайно перепродавал китайцам излишки свинины. Но подтвердить эту версию пока не удавалось.
– И кто же убит? – решился наконец открыть рот Алексей, глядя в немигающие по-кошачьи желтые глаза Шефа. Его рот искривился, приоткрыв заточенные клыки.
– Я назначил тебя руководителем бригады расследования. Все узнаешь на месте.
Комната наполнилась грохотом отодвигаемых дубовых стульев – не пожелав пускаться в дальнейшие объяснения, Шеф плавно выскользнул через смежную дверь, оставив после себя хрестоматийный запах серы. Калашников открыл зажатый в потной руке телефон-раскладушку и принялся лихорадочно разыскивать в записной книжке букву «М».
Глава пятая
Вещество
(7 часов 31 минута)
В этом доме турецкие ремонтники буквально месяц назад успели наладить изрисованный граффити разбитый лифт, иначе добираться до двадцатого этажа было бы довольно утомительно. Впрочем, пару раз по ходу пути кабина тряслась так, что Калашников мысленно приготовился к полету вниз, однако все обошлось.