– издалека начал Калашников. – Примерно неделю назад у нас в городе начались жестокие убийства известных людей. Судя по почерку, их совершает один и тот же человек, но мы подозреваем, что в организации нападений замешана целая команда – как минимум трое.
Рот Иуды открылся в крайнем удивлении, но Алексей опередил его.
– Сам понимаю, что слово «убийство» звучит здесь абсурдно. Но это так. Тела сгорают полностью, оставляя лишь горстку пепла: как правило, жертвы обливают жидкостью, которая по составу напоминает святую воду, хотя, возможно, и с некоторыми отклонениями. Во всяком случае, на них она действует как серная кислота.
– Помилуйте, – поднес тринадцатый руку к груди, находясь в искреннем недоумении. – Так вы за этим пришли ко мне? Но я-то чем вам могу помочь в такой ситуации?
– Никто бы и не решил вас беспокоить, – придвинулся ближе Калашников, – но мы получили информацию от одного серьезного источника… В общем, этот человек настаивает, что только вы в состоянии объяснить нам смысл происходящего в городе. В записке он указал, чтобы мы обязательно поговорили с вами о какой-то… Книге.
Иуда дернулся – у него задрожал подбородок. Вскочив со стула, он начал ходить по комнате быстрыми кругами. Пару раз тринадцатый ощутимо задел бедром рояль, но не издал даже стона. Его лицо отображало сильнейшее волнение.
– Так вы нашли ее? Где она? – резко остановившись напротив Алексея, тринадцатый холодно смотрел ему в глаза. От прежнего радушия не осталось и следа.
– Нигде… Нам просто сказали, что если напомнить вам про Книгу, то вы… – опять перешел на блеяние окончательно сбитый с толку Калашников.
– Кто убит? – нетерпеливо прервал его Иуда.
– Сначала Гитлер, – покорно начал перечислять Калашников. – Потом Мэрилин Монро… потом Брюс Ли… после чего…
– Палач, блудница и дракон… – на лице тринадцатого появилась полудетская мечтательная улыбка. – Ну конечно… да, все сходится… Неужели ЭТО случилось?
Алексей молчал. Он понимал только одно – надо обязательно дать ему выговориться.
– Тогда все понятно, – сказал Иуда, снова садясь на стул. Его подбородок все еще дрожал: то ли от страха, то ли от крайнего возбуждения. – Это Темный Ангел.
– Кто? – изумился Калашников, вцепившись вспотевшей ладонью в пуф.
– Темный Ангел, – буднично произнес Иуда. Складки его лица разгладились, а голос обрел прежнее спокойствие. – Так вы будете кофе?