при всем желании не добраться. А вот до Сталина – запросто.
Какая это все-таки противная вещь – страх. Не то чтобы он скучает по каменоломне – но даже там спокойнее, никто не угрожает отправить тебя в НЕБЫТИЕ в любую минуту. Мда, чертовски прав старик Мюллер – тяжело жить, прячась, словно крыса. Отвык. Он в подполье всего чуток, а Генрих скрывался десятилетиями, маскируясь, меняя внешность, печатая новые паспорта… И все равно трясся, что за ним придут. Но ведь группенфюрер дотянул до девяноста лет – и как только сердце выдержало в постоянном страхе?
Уже тут, в каменоломнях, Сталин пожалел, что так и не нашел в сердце храбрости прочитать Книгу, испугавшись судьбы брата Ираклия. Кто знает, что еще содержат пергаментные страницы? Возможно, там говорится такое, что помогло бы ему сделаться повелителем мира и жить вечно – да-да, а почему бы и нет? Но, к несчастью, он навсегда упустил свой шанс. И теперь остается только гадать – в городе этой Книги, несмотря на обилие на черном рынке любых запрещенных изданий, нет ни у кого.
…И еще один момент беспокоит его с тех пор, как он узнал о сгоревшем Гитлере. КТО ИМЕННО НАШЕЛ ЭТУ КНИГУ? Каким образом ему удалось обнаружить то, что он столько лет хранил за семью печатями, вдали от любопытных глаз? Этот человек может быть как демоном во плоти, так и банальным следопытом-любителем. Нет, скорее все-таки демоном. Сумасшедших, мечтающих пойти на ЭТО, в любое время всегда было в достатке. Иосиф давно ждал и боялся, что Книгу найдут. Но ее так долго не находили, что он успокоился, и шокирующая новость застала его врасплох.
В дверь неожиданно постучали. Стук был легкий и кокетливый – так стучит барышня, тайком сбежавшая от родителей провести вечерок с любовником: чуть касаясь дерева костяшками пальцев, как бы прикасаясь и тут же отдергивая руку.
Глава четырнадцатая
Объект номер четыре
(8 часов 40 минут)
Небритый повар в грязном колпаке лениво шлепнул на пластиковые тарелки липкую бурую массу. Обитатели столовой лет 300 гадали, что это может быть такое. Оптимисты предполагали, что масса напоминает пюре из брюквы, а пессимисты – что это действительно пюре, но один раз уже кем-то съеденное.
Получив по положенной порции, два человека в полосатой одежде налили в пластмассовые стаканы вязкую субстанцию под названием «кисель» и отошли в дальний угол. Обстановка в столовой была привычная – тараканы, засиженный мухами черный хлеб, ненавидящий посетителей персонал. Вытерев поверхность заляпанного стола рукавом, тот, что пониже, пригласил другого садиться.