— Воз-мо-ожно, это… не… Расколов, — заикаясь, проговорил Борис. — В соседней палате ле…ле…лежал авторитет из Подольска. Мы с Буханцом проверили все со…со…соседние палаты. Возможно, произошла оши-ши-бка…
— Все равно это наш недосмотр, — Чугунов норовил вставить в рот Борису сигарету. — Для чего же мы тут дежурим, если не за тем, чтобы все подходы и подлеты были под контролем.
Борис, испытывающий жесточайший дискомфорт, пытался что-то возразить, но от волнения путался и не мог наладить вразумительную речь…
…На следующий день Арефьев поднял бунт и потребовал одежду и машину. Врачи пытались его отговорить, но он их проигнорировал.
Дома его ласковым визгом встретила Ронда и вместе со своей хозяйкой всю ночь не отходила от кровати больного.
Утром следующего дня приехал Шедов. Он долго сидел у постели, особенно не донимая друга разговорами. Перед его уходом Арефьев заговорил на наболевшую тему.
— Мне не хочется об этом говорить, но тебе, Виктор, придется съездить в гости к Расколову, — Арефьев закатал угол одеяла, чтобы удобнее положить руку.
Шедов ждал.
— Мы должны его обойти. Пока он нас пугает, но зная его стиль, можно предположить, каким будет его следующий шаг. Жертвой станет кто-нибудь из моего ближайшего окружения, а может быть, даже Злата…Меня он, конечно, оставит на десерт…
— С чем мне к нему ехать?
— С предложением отсрочить долг до первого января. Скажем, под двадцать процентов за каждый просроченный месяц. За это время я попытаюсь достать денег, в крайнем случае, придется снять с зарубежного счета.
— Вот этого ни в коем случае не делай! — Шедов заметно нервничал. — Те деньги должны быть неприкосновенны… Начнешь снимать, не заметишь, как все утекут, как вода в песок…
— В гроб я их все равно не возьму. Расколову надо кинуть в пасть кость, пусть подавится… Поэтому… Заедешь в мой офис и Голощеков тебе выдаст 200 тысяч зеленых, которые ты вручишь Расколову под расписку. Заодно проведешь разведку его логова.
Шедов поднялся со стула и, подойдя к столику, на котором сгрудились бутылки с напитками, налил себе фанты. Выпил.
— Наш визит Расколов может воспринять, как слабость…
— Не спеши с выводами! Сейчас слабее меня разве что дитя в люльке. Завтра выбери время и привези сюда нотариуса. Время идет, а я бездействую…
— А если у меня с Расколовым не получится конструктивного разговора?
— И не надо, тогда у меня будут развязаны руки. Я все равно думаю обратиться в Совет…
— Это что-то для меня новенькое…Что это за Совет?
— Своеобразная структура, по инициативе и под ответственность которой и создавался канал передачи денег за рубеж. Собственно говоря, я протеже этого Совета. Это весьма серьезная контора, горю я, то горят и другие.