— Мать честная! — воскликнул Коризно. — Да тут и впрямь Курская битва, — он затормозил, двигатель сбавил обороты. Приоткрыли дверцы и только что увиденному зрелищу получили звуковое подтверждение.
— Кто-то неплохо развлекается у особняка Арефьева, — сказал подполковник и тронулся с места. Он, разумеется, не предполагал, что буквально через минуту, за поворотом им откроется страшное зрелище.
Они увидели лишь контуры, неясные очертания, но каждый из них мог поклясться, что даже если бы темнота бала гуще, они все равно узнали бы в этих неясных очертаниях останки своих «лендроверов».
— Михаил Иванович, дальше ехать нельзя, — беря наизготовку автомат, сказал Афанасьев. Он открыл дверцу, но выходить из машины не спешил. — Надо подать назад, хотя бы скрыться за той скирдой.
— Ах, сволочи! — еле слышно проговорил Коризно. — Он почувствовал как у него зашлось сердце и ему явно мешал бронежилет, не позволял дотянуться до кармана, где лежал валидол. — Коротков и ты, Сизов, оставайтесь возле машины, маленько подстрахуйте… Пошли, Паша, — обратился он к сержанту.
Они двинулись по прямой, сокращая расстояние. И то, что они увидели у первого «лендровера», была шапка с милицейским «крабом». От машины исходили удушливые сжено-бензиновые запахи, к которым примешивались тошнотворные запахи сгоревшей человеческой плоти.
Крыша «лендровера» вздыбилась, в глубине салона мелькнуло закопченное взрывом лицо, в котором с трудом можно было узнать капитана Фролова. От двух милиционеров, находившихся на заднем сиденье, осталась запеканка. Автомат с оторванным прикладом повис на погоне, зацепившись за рваный кусок железа.
В метрах тридцати от первого «лендровера», упершись передним бампером в кювет, сиротливо замер второй милицейский автомобиль. От него тоже несло сгоревшей резиной и бензином. Двери заклинило, а сквозь закопченные стекла ничего нельзя было разглядеть.
Коризно вдруг стало плохо: он отошел к одиноко стоящей березке и, ухватившись за нее, замер в рвотном позыве. Он никак не мог облегчить желудок и подошедший Афанасьев посоветовал ему глотнуть снежку. Коризно взял горсть снега и протер им лицо, заволок руку за воротник шинели, вторую порцию положил в рот…
— Дальше ехать нельзя, — сказал Афанасьев. — Нас может постигнуть та же участь.
Он помог подполковнику дойти до машины и хотел было сам сесть за руль.
— Не мешай, Паша, я эти места знаю назубок…Минутку, сейчас все восстановится…Жалко ребят, видимо, сгорели заживо…
Коризно уселся за руль и дал задний ход. Свернул на едва заметную полевую дорогу и направился в объезд.