Молоко, сульфат и Алби-Голодовка (Скотт) - страница 5

Ремиссия надолго не задерживается, вскоре после улучшения становится хуже, каждый раз чуть хуже предыдущего. У людей не бывает кожи такого цвета, просто кошмар какой-то.

Время было ужасное. Я расстраиваюсь при одном воспоминании.


Сейчас я торчу тут в ужасе и относительном здравии. Завтра я собираюсь направить стопы в Брикстон и доставить сульфат кое-каким людям за смехотворно низкую цену, хотя и сам не понимаю, зачем это делаю, когда на меня ополчилось пол-Китая, один бог знает почему, да и большую часть сульфата принимаю я сам.

Китаец обратился к двум моим знакомым, предоставил им довольно точное описание меня, мое имя, был на удивление осведомлен о моих делах и поинтересовался, где меня найти. Оба, конечно, соврали, что не знают. А если он вернется и станет им угрожать?

Слушайте, почему все эти люди хотят меня убить? Чем я им навредил? Ну ладно, у меня нет доказательств, что этот дьявол всея Азии хочет меня прикончить, но в последнее время это, похоже, общая тенденция, поэтому я готов предполагать худшее.

Может быть, он все же член Триады. Может быть, я их как-то оскорбил, у меня есть комикс, в котором говорится, что этого не стоит делать. Я знаю, ему нужен мой сульфатный бизнес. Ублюдок, оставь же меня в покое со всеми моими бедами. Погодите, вот будет у меня пистолет, я им покажу.

Я устал. Сейчас сделаю бутерброд с ореховой пастой и мармайтом[2] и пойду спать. Я забаррикадируюсь, запрусь на замок и повешу капкан на дверь спальни – защита от тетки из Правления по Сбыту Молока, которая идет по следу.

У меня кишки болят.


Слушай, ну пусть уже врач положит тебя в больницу, в конце концов предложил один из моих друзей.

Неплохая идея, и во время следующего приступа я иду к доктору и немного орошаю кровью пол. У этого врача отвратительное лицо и голос старого диктора с «Би-би-си».

– Больница? Ну, вы впустую потратите время, это всего лишь нервы.

Я угрожаю убить его сию секунду, не сходя с места. Он соглашается дать мне направление в больницу.

Я с трудом туда волокусь. Прохожие на улицах неодобрительно косятся на мой чудовищно болезненный вид и переходят дорогу, чтобы со мной не сталкиваться, а дети, завидев меня, начинают плакать. Дует ветер, и кажется, что он унесет меня с собой.

Я сижу в приемном покое бесконечность, пока медсестры шепотом обсуждают меня за моей спиной. По-моему, они засунули мою карточку в самый низ стопки.

Потом у меня берут анализы, и у этих медиков хватает наглости заявить, что со мной все в порядке.

Ну конечно, я мог бы и раньше догадаться, все эти люди горой друг за друга, и мой врач в направлении, скорее всего, ни слова не написал о моих ужасных симптомах, только просил в записке позволить мне умереть, чтобы он добрался наконец до «Серебряного Серфера» N1.