– Не знаю, – сказал Ребуль. – Я даже не знаю, что вы ищите.
– Иголку в стоге сена. Он улыбнулся:
– Не ново.
– И все же меня не покидает впечатление, что на этот раз я сшибу себе лоб.
– Послушайте. Дело о шантаже – это для вас раз плюнуть. Ведь речь идет о шантаже, так?
– Не совсем. Левиберг думает, что именно так, и как все те, чье имя на слуху, боится скандала, даже если ему не в чем себя упрекнуть, предпочитает не поднимать волны. Вот почему в ответ на обычные предупреждения он опубликовал объявление и согласился на встречу, которую я назначил, хотя речь идет о другом.
– О чем же?
– Ему хотят сбыть бумаги, доказывающие участие его сестры в исключительно мерзкой истории. Именно эти документы мне и хотелось бы заполучить прежде, чем до них доберутся другие. Будет очень нелегко. Ребуль вытаращил глаза.
– Тем более, – сказал он, – вся затея мне представляется глупой. Послушайте, я не понимаю, почему не шантажируют саму сестру?
– Я уже думал об этом. Навалились именно на Левиберга, потому что с помощью этих бумаг его хотят довести до каления и, думаю, расчет точен. Вот что мне пришло в голову. Вы свяжетесь с Заваттером и соберете все, что можно, о Левиберге. Сведения, которые я смог получить у сестры, вряд ли объективны. Вроде бы он ведет переговоры о покупке газеты "Меридьен", а конкурирующая группа хотела бы обставить его. Если это верно, то, может, стоит покопаться с той стороны. Видите ли, пока что все следы ведут к некоему покупателю. Я имею в виду не газету, а документы. Но меня интересует продавец этих документов. Когда я думаю о том, что единственным человеком, который мог бы, вероятно, повторяю, вероятно, меня просветить, был Леменье... Но Леменье...
Мой агент ухмыльнулся:
– Элен мне рассказала. Вы его получили на завтрак?
– Да, как холодную закуску.
– Вы думаете, объявление было адресовано ему?
– Ничего не знаю.
– Но ведь это можно предположить?
– А что дальше? Ведь теперь он онемел. Ребуль пожал плечами:
– В конце концов, нам на это наплевать. Разве нет?
– На что наплевать?
– Что он умер. Недоумеваю, как он умудрился дожить до таких лет. И кто бы его ни прикончил, Левиберг или кто-то другой...
– Ребуль, даже если бы нам и не было на это наплевать, что бы изменилось? Ухлопал его не Левиберг. Левиберга я только что видел. Он проявляет вполне объяснимую тревогу, как любой, кого шантажируют, но не более того. Нет, убийца не он. Леменье пал жертвой условий своего труда. Скверно, что произошло это в момент, когда он мог бы наконец пригодиться...
– А если именно у него находились нужные бумаги?