Кэллаген сел.
— Не теряйте зря времени, — взорвался Беллами. — Я хочу знать, что происходит. Но главное — хочу, чтобы вы доказали свои слова. Не вижу, почему именно вам я должен доверять, и желаю знать в каком я положении. Я…
Он, видимо, собирался говорить долго и беспредметно. Кэллаген остановил его, крепко схватив за руку, и кивнул в сторону Персиваля.
— Скажите, чтобы он ушел. Мне есть что рассказать вам, но только вам и никому другому. Ясно? И если не желаете вести себя прилично, я в любую минуту могу уйти, оставив вас вариться в собственном соку. Это понятно?
Беллами открыл было рот, чтобы возразить, однако, подумав, что-то буркнул Персивалю. Тот встал и вышел. Глядя на его шаткие шаги по лестнице, Кэллаген подумал, что в ближайшие погода тому может прийти конец. Все-таки есть предел количеству спиртного, с которым могут справиться сердце и желудок.
Кэллаген закурил и посмотрел на Беллами.
— Достали деньги? Всю сумму?
— Послушайте… — начал Беллами.
Кэллаген его остановил.
— Ну, как хотите. Можете заплатить и успокоиться, или объясняться с самим собой. Я сюда пришел не для того, чтобы вас слушать.
Беллами промокнул лоб носовым платком с запахом вербены, порылся во внутреннем кармане давно нечищенного смокинга и вытащил пачку банкнот. Передавал он её Кэллагену почти с отчаянием.
— Там двадцать штук по десять фунтов.
Кэллаген пересчитал деньги и положил в карман
— Прекрасно, — он снова закурил, намеренно играя на натянутых нервах Беллами, испытывая его терпение. Потом заговорил.
— Теперь слушайте! Я собираюсь говорить с вами без обиняков. Вы оказались в дьявольски тяжелом положении. А когда я говорю, что в дьявольски тяжелом, можете мне верить. Я не пытаюсь запугать вас, вы не за это мне платите. Но раньше или позже вы должны узнать правду.
Он наклонился вперед и мягко продолжал:
— Вас подозревают в убийстве Августа Мероултона. Мне удалось узнать, что полиция абсолютно уверена: вы именно тот тип, которого они разыскивают. Не знаю, что у них есть на вас, но кто-то намекнул, что вас видели на Линкольн Инн Филдс в 23.00 или около того.
Беллами смертельно побледнел.
— Господи! Проклятая Цинтия! Вот змея! Это она там расхаживала. Зачем? Вот что хотел бы я знать! — голос его стал срываться на крик.
— Замолчите, — оборвал его Кэллаген. — Причем тут она? Я ей не занимаюсь. А лишь пытаюсь вам помочь. Теперь слушайте и не вздумайте хныкать, а то меня от вас уже тошнит. Покинув Линкольн Инн Филдс, вы пошли к Олали Голи. Верно? Отлично. Когда вы к ней добрались?
Беллами задумался.
— Точно не знаю… Но вскоре после одиннадцати… Может быть, в четверть двенадцатого…