Кэллаген сделал паузу и закурил.
— Вы должны понять, что в моем офисе в столь поздний час мне не случается обычно принимать невиновных молодых женщин. Я всегда полагал, что если женщина совершенно невиновна, то она так не поступит.
Он выпустил дым из одной ноздри, не сводя взгляда с её лица. Она молчала, словно застыв в оцепенении.
— Единственное, о чем я не подумал, — продолжал он, — что женщина может оказаться столь безмозглой, как вы. Если бы я это учел, то не попал бы в столь тяжелую ситуацию, из которой с тех пор пытаюсь выкарабкаться.
— Я поняла, — зло процедила она . — Итак, все это время вы заботились о мистере Кэллагене. Вы всегда мне не нравились, просто с первого взгляда. Но оставалась слабая надежда, что вы можете быть хотя бы лояльным. Очевидно, я и в этом ошиблась.
— Может быть да, а может быть нет, — заявил Кэллаген, скривив губы в циничной улыбке. — Но здесь и сейчас я не собираюсь это с вами обсуждать. Я просто вам рассказываю, как вы притворялись, разыгрывая чертов спектакль, который даже меня заставил допустить, что нечто вас чрезвычайно напугало, так что я начал фабриковать ложное алиби и накликал на себя беду. Ладно, пусть… Но одна беда ведет за собой другую. Только я настроился на ложное алиби, как меня доставили к Гринголу, так что пришлось выкручиваться на ходу. Нужно было выиграть время. Тогда я на скорую руку соорудил некую ложную улику против Беллами, что привело к его аресту. Вот как это было. И если завтра я окажусь в аналогичной ситуации, я снова это сделаю.
— Ну, в этом я не сомневаюсь, — отрезала она. — И я уверена, что вы используете тот же самый метод каждый раз, когда хотите вытянуть деньги. Если я даже поверю, что подставить Беллами было необходимо, все равно низко и бесчеловечно вытягивать из него деньги. Деньги за ложное обещание его защищать уже после того, как вы его подставили.
Кэллаген вскинул руки.
— Тут я с вами согласен. Но признайтесь, что сделано было мастерски. Это характеризует вашего покорного слугу как мастера своего дела!
Он стоял и улыбался. Дрожа от гнева, встала и она.
— Будьте любезны немедленно уйти отсюда. Подите прочь! Слышите? Я не хочу вас больше видеть. Никогда! Но вот что мне хотелось бы сказать. Когда я увижу мистера Грингола, я расскажу ему обо всем. О вашей лжи, жульничестве и обмане. Вы как-то говорили, что в Скотланд-Ярде ваша репутация не из блестящих. Так вот, когда они услышат то, что я расскажу, она станет ещё хуже. И я не удивлюсь, если вы вдруг окажетесь в тюрьме.
Она стояла у камина, с рукой на каминной доске, и губы дрожали от гнева. Весь её облик излучал негодование.