— Когда ты виделся с ней в последний раз?
Этот вопрос не застал его врасплох.
— Утром второго ноября, в пятницу. Ранним утром. В тот день она уезжала на машине в Сан-Франциско проводить отца и попросила меня подкачать ей шины и проверить уровень масла, что я и сделал. Моя машина в это время была неисправна, и Феба подвезла меня до колледжа. С тех пор я ее больше не видел. — Последние слова он произнес без всякого выражения.
— Какая у нее была машина?
— Двухдверный зеленый «фольксваген» 1957 года.
— Номер машины помнишь?
— Нет, но его можно узнать у перекупщика. Машина подержанная, Феба купила ее в Болдер-Бич, в «Импортед моторс».
— Задолго до отъезда?
— Примерно за месяц, может, больше. Она вдруг решила, что ей позарез нужна машина: автобусное сообщение здесь неважное.
— Перед отъездом у нее было нормальное настроение?
— Вроде бы ничего. Фебу ведь не поймешь, у нее настроение каждый день меняется.
— Она говорила, как собирается провести выходные?
— Нет, не говорила.
— И когда вернется, тоже не сказала?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я ее не спрашивал. И так было ясно, что приедет она либо в воскресенье поздно вечером, либо в понедельник утром.
— Случайно не знаешь, она должна была встретиться с кем-то в Сан-Франциско, кроме отца?
— Не в курсе.
— И ты даже не поинтересовался, какие у нее планы на выходные?
— Нет.
— Как ты думаешь, чем она могла заняться, попрощавшись с отцом и сойдя на берег?
— Что-то не соображу, — сказал он, однако по его бегающим зеленым глазам видно было, что кое-какие соображения на этот счет у него имеются.
Тут он внезапно переменился в лице, опустил голову, цвет его кожи приобрел какой-то зеленоватый — под стать глазам — оттенок.
— Вспомни, может, ты все-таки поехал вместе с ней в Сан-Франциско?
Он замотал низко опущенной головой.
— Где ты провел тот уик-энд, Бобби?
Он с интересом посмотрел на свои руки — словно видел их впервые.
— Нигде.
— Нигде?!
— Я хочу сказать, здесь, дома.
— Бобби был здесь со своей матерью, где ему и надлежит быть, — раздался у меня за спиной голос миссис Донкастер. — В пятницу он заболел гриппом, и я до понедельника продержала его в постели.
Я сделал шаг в сторону и перевел взгляд с сына на мать. Не сводя глаз с ее угрюмого лица, он едва заметно кивнул. В этот момент это был сын своей матери.
— Это правда, Бобби? — переспросил я.
— Да, конечно.
— Стало быть, мне вы не верите? — процедила старуха. — Что ж, если вы считаете, что я лгу, так прямо и говорите, чтобы я могла заявить на вас куда следует. Мой сын и я — законопослушные граждане, и мы не потерпим клеветы от таких, как вы.