С дороги вся долина была как на ладони. Огромная, позолоченная утренними лучами солнца, да еще на фоне маячивших на горизонте гор, она казалась землей обетованной.
Впрочем, для кого обетованная, а для кого и нет, ведь на каждую виллу с кондиционером, бассейном и личным аэродромом приходится добрая дюжина лачуг из жести и сломанных автоприцепов, где ютится кочующее племя сезонных рабочих, А дальше, за орошаемыми землями, тянется бескрайняя пустыня, где вообще никто не живет. Из серой земли вместо деревьев там растут нефтяные вышки, а у их основанья, на манер заводных зверей, важно кивают головами гигантские помпы.
На самом краю этой богатой, но уродливой пустыни и примостился Медоу-Фармс. Издали он показался мне типичным захолустным городком, беспорядочно раскинувшимся у подножия совершенно лысых гор да вдобавок еще присыпанным едкой пылью. Однако, въехав в город под рекламным щитом «Мы строимся быстрее всех!», я обнаружил, что главная улица — чистенькая и заново асфальтированная, дома — новые и большие, многие еще строятся, а у прохожих бодрая походка и сытый вид.
Я остановился в центре на заправке — запастись бензином и необходимой информацией, и, когда служитель со сморщенным лицом залил мне полный бак, я спросил его, как проехать к дому Гомера Уичерли.
— Езжайте прямо, через город, — сказал он, показывая рукой на окраину, где грудой расплавленного серебра сверкали на солнце цистерны с нефтью. — У него большой каменный дом на пригорке — сразу увидите, Мистер Уичерли, говорят, только вчера вечером вернулся.
— Откуда же?
— В круиз ездил, в Австралию и по Тихому океану. Два месяца моря бороздил. Я-то, когда на флоте служил, на всю жизнь наплавался, мне этого Тихого океана даром не надо. А вы друг его будете?
— Мы незнакомы.
— А я его хорошо знаю. И родителя, мистера Уичерли-старшего, тоже знал. — Он быстрым, наметанным взглядом окинул меня и мою машину. Мы оба, и я и она, были не первой свежести. — Если что продавать собираетесь, к мистеру Уичерли лучше не ходите. Только время зря потеряете. Он у вас все равно ничего не купит.
— Тогда, может, я у него что-нибудь куплю.
— Считайте, уже купили. — Служитель хмыкнул. — Ведь этот бензин принадлежит Уичерли. С вас четыре сорок.
Я расплатился и выехал из города, оставив позади серебряные цистерны и нефтеперерабатывающий завод, от уходящих в небо башен которого пахнуло гнилыми яйцами. К стоявшему на холме мрачному каменному особняку подымалась извилистая асфальтовая дорога, и выглядел он словно какой-нибудь неприступный средневековый замок. Со старомодной веранды видны были и город, и раскинувшаяся за ним долина.
