– Я так и подумал, - ответил Холмс. - Я велел миссис Хэкетт принести вам тарелку сэндвичей - вон она - и чайник крепкого чаю.
– Вы очень любезны, - сказал я, спеша начать скромную трапезу.
– Думаю, вам лучше не переедать, - сказал Холмс, присоединяясь ко мне, но лишь ради чашки чаю. - Сегодня ночью мы можем увидеть или услышать нечто такое, что, возможно, расстроит ваше пищеварение. Во всяком случае, я уже услышал кое-что.
– Значит, вы не спали, как я и подозревал. И куда же вас завели ваши блуждания? Должно быть, подальше от недреманного ока Хэкетта. - Я откусил от поистине королевского сэндвича - ростбиф, кресс-салат и французская горчица - и почувствовал мгновенный укол совести. - Я не хотел так зло пошутить. Но…
– Да, этот его глаз - необычное зрелище, верно? - ответил Холмс. - Вы заметили шрамы? Очень характерные.
– В самом деле? Шрамы я заметил, но они мне ни о чем не сказали.
– Нет? Ну что ж, может, я и ошибся. Скорее, Ватсон! Вы же не хотите упустить возможность ее увидеть.
– Кого - ее? - спросил я, пытаясь одеться и одновременно дожевывая последний сэндвич с ростбифом.
– Ну как же - скорбный дух в западной башне! Неужели вы думали, что Холируд-Хаус вас разочарует? Вы ведь столько миль проехали, чтобы его увидеть!
Я завершал свой ужин, одевание и туалет и думал, что Холмс, конечно же, шутит, нет - точно шутит… и все же… У меня до сих пор не было удовлетворительного ответа на вопрос, заданный мною в поезде - несколько часов или несколько дней тому назад? - о том, что думает лично Холмс насчет мстительного духа, обитающего в Холируд-Хаусе, виновника того ужаса, о котором мы слышали и который впоследствии увидели. Само собой, вмешательство подобного существа объяснило бы противоречивые и непонятные повреждения на теле Маккея; и я не мог бы с чистой совестью сказать, что полностью исключаю подобное жуткое объяснение. Но то, что Холмс постоянно возвращался к этому - то ли потому, что сам верил, то ли намеренно, дабы воздействовать на мое настроение, - определенно стало меня раздражать. Я решил, что предоставлю ему последнюю попытку - с этим «духом в западной башне»: если окажется, что он решил надо мной причудливо подшутить, возможно, так же, как он подшутил накануне над миссис Хадсон, вызвав ее справедливый гнев, я выскажу ему все, что думаю, притом не стесняясь в выражениях.
И лишь когда мы спустились по небольшой лестнице в восточном крыле здания, повернули за угол и пошли по просторной, величественной Большой галерее на северной стороне главного этажа дворца, мимо портретов английских и шотландских королей, как реальных, так и (в последнем случае) мифических, мне пришло в голову: