Дэнни вздохнул. Бить будут в любом случае. Не важно, что говорит этот подонок. Терять нечего.
— Сначала поцелуй меня в задницу, придурок! — бросил Дэнни и собирался добавить «а потом поговорим», но не успел.
Приятель удивленно хмыкнул, а Кукоч рванул вперед и нанес Дэнни боксерский удар, едва не выбив передний зуб. Стул повалился вместе с Дэнни. Он выплюнул кровь. Кукоч с Приятелем поставили стул в вертикальное положение. И сразу же подняли, качнули вперед и уронили так, чтобы Дэнни упал лицом вниз. Высота была чуть более метра, пол бетонный. Зуб выскочил из десны. Боль была неописуемая.
«Надо же, какое у турок своеобразное чувство юмора! Веселые ребята».
Они оставили Дэнни лежать, а сами закурили. Облокотились о верстак, забубнили по-турецки. Дэнни в это время созерцал их ноги. У одного кроссовки «Асикс», у другого «Тевас». Правда, у Кукоча подошвы потолще. Пол был грязный, пахло мочой. Скверный признак. Видимо, Дэнни не первый, кого здесь допрашивали.
Прошла минута, и стул снова поставили на место. Приятель наклонился к Дэнни и покачал головой, чуть ли не восхищаясь.
— Ты забавный парень. Умеешь смешить. Но теперь довольно. Пошутил — и хватит. Хорошо? — Он провел пальцем по его щеке. — Я тебя не осуждаю… ты загнан в угол, как зверь. Но давай же, возьмись за ум. Не надо злить моего друга, а то потеряешь больше, чем зуб.
Дэнни ничего не мог с собой поделать. Такой уж у него был характер. Старшие братья воспитали. Нельзя сдаваться. Нельзя подставлять горло — тут же вцепятся. Он вздохнул, напрягся и послал Приятеля туда, куда следовало послать. Правда, первое слово из-за отсутствия переднего зуба у него получилось «Посёл».
Стул опять подняли, еще выше, а потом уронили. И снова Дэнни сильно ударился лицом о бетонный пол. После чего стул снова поставили на место.
— Эх, прия-ятель, прия-ятель, зачем ты сам себе делаешь больно? — усмехнулся похититель. — Вспомни заповеди вашего Иисуса. «Благословляйте проклинающих вас, молитесь за обижающих вас». Тебе ведь еще не задали ни одного вопроса. Общение только началось.
Чтобы унять дрожь, Дэнни прикусил изнутри щеку. Глаза туманили слезы. Он знал, что долго не выдержит. В конце концов, он был всего лишь скульптором, а не десантником из морской пехоты. Какой смысл сопротивляться, если Зебек уже приговорил его к смерти?
— Итак, — спросил Кукоч деловым тоном, — как тебе поездка? Понравилась?
Дэнни мотнул головой:
— Нет.
— Вот так-то лучше. — Кукоч задумался. Дэнни казалось, что он слышит, как в голове мерзавца скрипят рычажки. — И что ты забыл в Узельюрте?