Но вряд ли мои мышцы осмелились бы застыть.
Ужин, хотя и был короткий, но принес отдохновение, а потом меня отправили в мою комнату, снабдив несколькими томами «Прикладной психологии» с отмеченными главами, в которых рассматривались способы ведения полицейского дознания, психологического воздействия на сослуживцев и прочие злодейства. Когда вскоре после полуночи отдохнувшая и весьма настойчивая Анджела поскреблась в мою дверь, я не смог дать ей ничего, кроме улыбки, да и та была совсем вялая.
И все это продолжалось еще четыре дня. Курс был сжатый, и курсант на своей шкуре ощутил это сжатие. Но, как ни трудно в это поверить, он, похоже, принес определенную пользу. Физическая форма моя улучшилась самым чудодейственным образом, я сумел более-менее твердо запомнить большую часть сведений о кодах, электронике и психологических уловках, научился плавать бесшумно, будто лист кувшинки, и даже добился кое-каких успехов в упражнениях на брусьях.
Не сказал бы, что мои достижения были значительными. Это не так. Но если учесть, сколько нам было отпущено времени, сам факт наличия хоть каких-то достижений можно считать достойным удивления.
На третьи сутки, ближе к вечеру, я даже смог подать какие-то признаки жизни, чем безгранично обрадовал Анджелу и радовал ее до пяти часов сорока минут утра, когда в комнату легким упругим шагом вошел Линч. Увидев нас в одной постели, он укоризненно покачал головой и сказал:
— Нарушаете спортивный режим. Это вредно.
— Нет, ну надо же! — вскричала Анджела, краснея с головы до пят.
— Не надо «надо же», — ответил Линч, повернулся на каблуках и вышел вон, а двадцать минут спустя уже гонял меня вокруг озера с таким видом, будто надеялся, что в конце концов мы куда-нибудь да прибежим.
Так оно и шло: подъем в пять сорок, с шести до семи — пробежка, потом завтрак и — занятия, занятия, занятия. Самые разные. Весь день. И часть ночи.
И вот настал последний, пятый день, холодный и промозглый, и Линч, как обычно, погнал меня вокруг озера. Без десяти семь забег завершился и начались всевозможные отжимания, подтягивания, приседания, прыжки и тому подобное. А ровно в семь я на заплетающихся ногах вошел в усадьбу, совершил утреннее омовение под душем и свирепо набросился на завтрак.
В то утро к нам пожаловал гость из города: П. Он казался изнеженным и лощеным в своем костюме. Я малость поиграл мускулами у него перед носом, выпил свой апельсиновый сок, взял тарелку с отбивной и сказал:
— Ну-с, наставничек, вот вы и воспитали чемпиона. Я теперь кого хочешь с ринга вышибу.