– А если скандала не будет? – спросил он пересохшими губами. Все, что она говорила, было правдой. Заказчик прекрасно это осознавал. – Может так случиться, что ваша книга выйдет – и ничего не произойдет?
– Так не случится, это я вам гарантирую. У меня есть право научного руководства, двое моих учеников уже успешно защитились. И сейчас у меня есть адъюнкты. Они добросовестно читают все, что я им рекомендую. А уж прочитать книгу своего научного руководителя сам бог велел. Не один – так другой, кто-нибудь обязательно заметит то, что вы так старательно пытаетесь скрыть. Вот такая, Владимир Николаевич, пьеса из научной жизни.
– Вы меня шантажируете?
– Нет. – Она удивленно взмахнула ресницами и округлила глаза. – Нет, ни в коем случае.
– Чего же вы хотите? Зачем все это?
– Вы мне неприятны. – Она сказала это просто, как будто отвечала на вопрос «Который час?». – Я вас ненавижу за то, что вы меня обманули. Я хочу вас уничтожить.
* * *
– Анастасия Павловна, я прошу меня понять: погибла наша сотрудница, офицер, талантливый ученый. Вполне естественно, что я интересуюсь ходом следствия, тем более что я лично знал Ирину Сергеевну.
Настя внимательно слушала сидящего перед ней мужчину. Начинающий полнеть, чуть лысоватый, лицо хорошее, породистое, отметила она. Нос с горбинкой, тяжелый подбородок, твердый рот. Под глазами синева. Пожалуй, Доценко погорячился, этот Павлов вполне достойно держится, да и внешность приятная. Похоже, он понял, что с Мишей взял неверный тон, и пришел исправлять впечатление.
– К сожалению, мне пока нечего вам сказать, Александр Евгеньевич. Могу утверждать определенно, что Филатову убили не из ревности и не из-за денег. Но это, увы, пока все, что мы знаем точно. Конечно, могут открыться и новые обстоятельства. Тогда мы вернемся к этим версиям.
– Я боюсь показаться вам надоедливым, но… Вы позволите мне приходить к вам, узнавать, как идут дела? Вы ведь знаете, – он пристально посмотрел Насте в глаза, – я любил Ирину. Очень любил. Я был готов пойти на развод, но она и слышать не хотела, говорила, что все равно негде будет жить.
– Александр Евгеньевич, – дружелюбно улыбнулась Настя, – вы много лет знали Ирину Сергеевну. Расскажите мне про нее. Вы же понимаете, нам важна каждая мелочь, каждая деталь.
– Что вам рассказать? – вздохнул Павлов. – Ирочка была… Да разве это расскажешь? Чудесная, очаровательная, нежная… – Было видно, что он не на шутку разволновался, руки задрожали, кадык дернулся над узлом галстука. – Не могу, простите.
Он поднялся. Взглянул на часы. Вымученно улыбнулся Насте.