Павлов бил с дальним прицелом. Он успел рассмотреть журналистку, задававшую вопрос, и совсем не возражал бы продолжить с ней знакомство. Да и пространное интервью – было бы неплохо.
Удар Александра Евгеньевича достиг цели, потому что журналистка подошла к нему сразу же после брифинга.
– Лебедева, – представилась она, протягивая руку. – Это я задавала вам вопросы.
– Очень приятно. – Павлов галантно поцеловал холеную руку с длинными бронзовыми ногтями.
– Я бы хотела воспользоваться вашим приглашением. Назначьте мне, пожалуйста, время.
Высокая, длинноногая, она легко шагала в ногу с рослым Павловым и, казалось, с трудом сдерживалась, чтобы не побежать. Александр Евгеньевич на секунду задумался, глянул на часы, широко улыбнулся.
– У меня есть время сейчас, если хотите. Пойдемте?
– С удовольствием.
…– Чай, кофе, коньяк? – гостеприимно предложил Павлов, когда они расположились в его кабинете.
– Кофе с коньяком, если можно, – решительно выбрала гостья.
Александр Евгеньевич включил кофеварку, достал коньяк, чашки, миниатюрные рюмочки.
– Как вас зовут? Лариса? Что ж, за знакомство, Лариса! Так о чем мы с вами будем говорить, прекрасная Лариса?
Журналистка рассмеялась. Голос у нее был низкий, а смех – чуть хрипловатый. Она тряхнула рыже-каштановой гривой, по которой пробежала тяжелая волна.
– Александр Евгеньевич, я пришла к вам поговорить о коррупции, а вы меня расслабляете… Так не годится.
– Давайте будем говорить о коррупции, – с готовностью отозвался Павлов. – Вас интересует моя теория?
– Не только. Но начнем с нее, если не возражаете.
Лебедева достала блокнот и ручку, закинула ногу на ногу таким движением, что у Павлова дух захватило.
– Я исхожу из того, – начал не торопясь Александр Евгеньевич, – что человек, дающий взятку, испытывает острую нужду в конкретном действии со стороны должностного лица или просто государственного чиновника. Это действие, назовем его услугой, имеет в глазах данного человека определенную ценность, то есть потребительскую стоимость. И за эту услугу человек готов заплатить некоторую цену, не превышающую в его глазах указанную потребительскую стоимость. Эта мысль понятна?
Лебедева кивнула, не отрываясь от блокнота.
– Далее. Я исхожу из того, что чиновник, обладающий полномочиями, позволяющими ему произвести товар, то есть оказать требуемую услугу, должен принять решение, производить ему этот товар или нет. Иными словами, он должен решить вполне экономическую задачу: какова будет себестоимость товара и какую продажную цену он сможет за него получить. Себестоимость зависит от эффективности внутреннего и внешнего контроля, проще говоря, от степени риска быть разоблаченным. Вот на такой теоретической основе и строится концепция борьбы с коррупцией. Главная цель – разрушение рынка коррупционных услуг путем рассогласования себестоимости товара для производителя и потребительской стоимости для покупателя. Первую надо повышать, вторую снижать, тогда производство станет невыгодным. Видите, как просто.