Эндрью все еще не мог говорить. В сумбуре ощущений он вдруг вспомнил о
миссис Видлер, ожидавшей внизу. Айвори точно прочел его мысли. Он сказал:
- Не беспокойтесь, Мэнсон. Я сам скажу его жене.
Пойдемте. Я вас от этого избавлю.
Бессознательно, как человек, утративший всякую способность к
сопротивлению, Эндрью пошел за Айвори вниз, в приемную. Он все еще был, как
оглушенный, ощущал слабость и тошноту и не мог себе представить, как он
скажет правду миссис Видлер. Дело это взял на себя Айвори - и оказался на
высоте.
- Дорогая моя, - сказал он сострадательно и покровительственно, ласково
кладя ей руку на плечо, - боюсь... боюсь, что новости для вас плохие.
Она сжала руки в поношенных коричневых перчатках.
Ужас и мольба смешались в ее глазах.
- Что?!
- Ваш бедный муж, миссис Видлер, несмотря на все наши старания...
Она рухнула на стул с посеревшим, как пепел, лицом, все еще
конвульсивно сжимая руки в перчатках.
- Гарри! - зашептала она раздирающим душу голосом. Потом опять: -
Гарри!
- От имени доктора Мэнсона, доктора Грея, мисс Бакстон и моего могу вас
уверить только в одном, - продолжал печально Айвори, - что никакими силами на
свете нельзя было его спасти. И если бы даже он и пережил операцию... - Айвори
выразительно пожал плечами.
Она подняла на него глаза, поняв, что он хочет сказать, и даже в эту
страшную для нее минуту тронутая его снисходительностью и сочувствием.
- Это самое доброе слово, какое вы мне могли сказать, доктор, - промолвила она сквозь слезы.
- Я сейчас пришлю к вам сестру. Крепитесь. И благодарю вас за мужество.
Он вышел из комнаты, и Эндрью опять пошел за ним.
В конце коридора находилась пустая контора, и дверь в нее стояла
открытой. Нащупывая в кармане портсигар, Айвори вошел в контору. Здесь он
вынул папиросу и закурил, жадно затягиваясь. Лицо его, быть может, было
чуточку бледнее обычного, но губы спокойно сжаты, рука не дрожала, в нем не
чувствовалось никакого нервного напряжения.
- Ну, все позади, - сказал он хладнокровно. - Мне очень жаль, Мэнсон. Я
не думал, что эта киста геморагическая. Но знаете, такие вещи случаются у
самых лучших специалистов.
Комната была маленькая, в ней стоял только один-единственный стул у
письменного стола. Эндрью тяжело опустился на обитые кожей деревянные
перила, окружавшие камин. Он смотрел, как безумный, на папоротник в
желтозеленом горшке, стоявшем на пустой каминной решетке.
Он чувствовал себя больным, разбитым, близким к полному изнеможению. Он
не мог забыть, как Гарри Видлер сам, без чьей-либо помощи, подошел к столу.
"Когда все это кончится, я сразу поправлюсь". А потом, десять минут спустя,
он лежал, как мешок, на носилках, искалеченный, убитый рукой мясника. Эндрью
заскрежетал зубами, закрыл лицо рукой.