Сперва трудно было управлять. Таз не слушался, кренился, ехал то вбок, то назад. И не хотел подниматься выше чем на метр. Но скоро дело пошло на лад. Особенно когда Пим-Копытыч разъяснил, что надо говорить не “резус-капус, электрон”, а “густер-бустер, гравитон”…
Выше трёх метров таз всё равно не взлетал. Зато сделался послушным в управлении. На нём лихо носились над Ямским пустырем и по ночным переулкам, пугая запоздавших прохожих и влюбленные парочки. Разумеется, опять пошли слухи об НЛО и пришельцах, но подобными явлениями никого уже было не удивить.
– Плохо только, что Антошки с нами нет, – жалел Сеня. Ему возражали: после космических путешествий что для Капа обычный летающий таз! Сеня только вздыхал: не понимают. Одно дело – в нечувствительной межпространственной пустоте, а другое – вот так, под розовой таинственной луной, среди тёплых сумерек, которые пахнут согретыми за день травами. Правда, пахнет ещё и резиновой гарью, но это не обязательно, не каждую ночь.
Кончились полёты неожиданно. Нахальный и склонный к приключениям Пека примчался в тазу к своему дому, лихо влетел в одно открытое окошко и вылетел в другое. При этом он пронёсся над столом, за которым при свете розового абажура раскладывала карты тётушка Золя…
Полное имя тётушки было Изольда, а от роду она имела тридцать лет. Однажды неудачно вышла замуж, разошлась окончила педагогическое училище, но работала “по иному профилю” – была частной портнихой. Поскольку заказов было не очень много и выполняла их тётушка дома, то и домашние дела родители Пеки препоручили ей. Сами они были люди очень занятые, работали в кинотеатре “Кентавр”, отец – киномехаником, а мама – администратором. Одним из главных домашних дел тёти Золи было воспитание Пеки. Но именно с этой задачей справлялась она хуже всего. Пека был неуправляем, как медный таз в первую ночь полётов. И тётушка не раз уже обещала “окончательно потерять терпение и прибегнуть к методам зелёной педагогики”.
…В тот вечер тётушка засиделась допоздна. Она гадала на картах: не подбросит ли ей судьба нового жениха? Стремительное медное тело с разлохмаченной головой и растопыренными конечностями сперва её, конечно, напугало. Но в следующий миг Изольда сообразила, что к чему: она слишком хорошо знала любимого племянника. И вслед улетающему Пеке понеслись из окна всякие обещания. Пусть он только вернётся!
До зелёной педагогики в тот раз, правда, дело не дошло, но таз был отобран и заперт. Впрочем, полнолуние всё равно уже кончалось…
Из всей компании только Маркони остался равнодушным к ночным полётам в медном тазу. Две случайные встречи с Глорией и вид полной луны вызвали у него новые приливы любовной тоски. Ночью он сумрачно и бессонно сидел на крыше своего института и смотрел на раздутое розовое светило. А днём всё у него валилось из рук. Транслятор не налаживался. То ли из-за сердечных страданий конструктора, то ли по каким-то техническим причинам.