– Гражданин младший лейтенант Кутузкин… виноват, Кутузов. Понимаю ваше похвальное стремление разоблачить опасного злоумышленника и оставить след в героических летописях органов внутренних дел. Не понимаю другого. Какая связь между этой бредятиной и мною?
– Прямая, гражданин Телега! Вы не станете отрицать, что две буквы в слове “паложите” вырезаны из вашего личного бланка? Я сверил! Образцы всех бланков у меня имеются!
Профессор пригляделся.
– Ну и что?! Мало ли кто мог таким бланком воспользоваться!
– Но это же не газета и широкого распространения не имеет!
– Да я постоянно на этих листках записки пишу!
– Разберемся, – сказал младший лейтенант. – Пройдёмте…
– Я, лейтенант Кутузов, на таком же бланке напишу вашему начальству жалобу, что вы меня оскорбили…
Младший лейтенант Кутузов не хотел жалоб. Он вообще не хотел, чтобы начальство знало об этом деле заранее. Он мечтал раскрыть преступление сам и повысить свои авторитет в славных милицейских рядах (профессор догадался правильно). Поэтому Кутузкин сказал менее решительно:
– Не передергивайте факты, уважаемый Егор Николаевич. Я вас никак не оскорблял.
– Да?! Ну, то, что вы подозреваете профессора университета в рэкете, это ладно. Встречаются жулики и не с такими чинами. Но как можно заподозрить доктора филологических наук в такой чудовищной безграмотности! Вот этого я оставлять не намерен!
– Однако же, – заявил участковый, – эта безграмотность могла быть намеренной. Для отвода подозрений.
– Даже намеренно я не в состоянии написать “прочь” без мягкого знака, а “мститель” через “и” после второго “тэ”. Даже под угрозой пистолета! Это противно всей моей сущности!.. Я этого так не оставлю…
Во время шумного объяснения Андрюша и Олик смотрели друг на друга сперва с испуганной догадкой, потом с грустным пониманием. Наконец Олик протянул тихонько и жалобно:
– Ох и дура-ак…
В этот миг после слов профессора случился как раз перерыв, и тонкий голосок Олика прозвенел в напряженной тишине.
– Кто дурак? – разом подобрался Кутузкин.
–Да не вы, не вы! – испугалась догадливая Варя. – Он хотел сказать… это…
– Что он хотел сказать?
– Постойте-ка! – Профессор ухватил письмо. – Да-да-да! Уважаемые Уки! Не ваш ли хитроумный товарищ взял в прошлый раз со стола мою расписку?
Беспощадный ужас проткнул несчастного Олика ледяными иглами. Какой кошмар! Он, Ольгерд Ковальчук, своим неудержимым языком предал своего товарища Ука! Не нарочно, конечно, но Пеке-то не легче от этого! Что теперь будет? И с Пекой, и с ним, с Оликом?!