Рикки тоже был таким
Они кончают бурно, и теперь парень тоже кричит, вторя негритянке. Рикки Эрманос вытаскивает из кармана нож и трогает лезвие пальцем.
Появляется кровь.
Это возбуждает его по-настоящему.
Теперь ему не терпится дождаться, когда парень вынет из шлюхи свой член.
Парень отступает. Проститутка стоит, глубоко дыша, и все никак не может прийти в себя.
Парень нагибается и надевает штаны.
Поторапливайся, сопляк.
Шлюха мелко вздрагивает, снова и снова наслаждаясь прошедшими мгновениями оргазма.
– Деньги, милый, – едва различимо бормочет она. Вот ведь бабы. Никогда о деньгах не забудут. Парнишка застегивает брюки; видно, он очень доволен собой.
– Все путем, – весело отвечает он. Он поворачивается и видит Эрманоса. Рикки поднимает нож.
– Тебе заплатит мой приятель, – говорит парень. Эрманос подходит к мертвой полосе конвейера.
– А теперь свали, – приказывает он юнцу.
Шлюшка слышит его голос и поворачивается. Он видит, что ее маленькие груди направлены прямо на него.
Может, оттрахать ее, прежде чем убить?
– Рикки? – спрашивает она.
Эрманос подходит ближе, и лезвие ножа упирается в горло негритянки.
Голубоватая жилка бешено бьется под черной кожей.
– Ты ведь не думала меня здесь встретить, шлюха, – говорит он.
Он кладет руку на ее тело и проводит по нему ладонью.
– Ты не думала об этом, когда говорила с копами, – продолжает Эрманос. – Когда стучала на меня, сука. Она пытается отстраниться, но идти ей некуда.
– Ты все не так понял, Рикки, – шепчет она. – Я вовсе...
– Если бы не мой дружок, мы бы и не встретились.
Эрманос чувствует, что желание просыпается в его члене.
Он обхватывает проститутку за зад и с силой сжимает пальцы.
– И ты бы рассказала им все про меня, так, сука? – Он кричит. – Только потому, что я пару раз надавал тебе тумаков, ты хотела засадить меня?
– Ты сломал мне челюсть, – испуганно шепчет негритянка. – И шесть зубов выбил. Вот смотри. Я испугалась. Рикки. Я правда не хотела ничего такого.
Член Эрманоса начинает подниматься. Он оттрахает ее, прежде чем прирежет.
Вот так.
Он вспотел, хотя только что ему казалось, что холодно; он вытирает лицо ладонью, и кровь из пальца широкой полосой размазывается по его лицу.
Кровь ударяет ему в голову, глаза темнеют от бешенства. Черт с ней, не станет он ее трахать.
– Нет, Рикки! – в ужасе визжит девица. Ее крик тонет, ломается, рвется вместе с перерезанным горлом.
– Классно ты ее, – говорит парнишка.
«Ты ее тоже», – хочет ответить Эрманос.
Но не может.
Точно в тот далекий, жаркий день в каменистой пустыне. Нет ни слов, ни мыслей. Ни даже чувств.