Она вспомнила почему: потому что среди них был тот, кого она сперва приняла за Гера и очень удивилась, радостно удивилась тем переменам, которые в нем в тот день произошли, а потом оказалось, что то был и не Гер вовсе. Как только Вирга это вспомнила, то немедленно ощутила стыд, тяжелый стыд. За то, что совсем недавно произошло у нее с тем… мальчиком, или как его там назвать, «мальчик», показалось ей, прозвучало бы слишком ласково. И то, что было, уже не казалось ей счастьем, но чем-то… грязным, что ли? «Ах ты, сука, сучонка дешевая, – так обратилась она к себе самой, – прямо-таки сама вползла под него, как вокзальная шлюха, никогда не ждала от тебя такой прыти, такой слабости на передок. Свалилась с кем попало…» Ей и в голову не пришло, что не так просто все было, что была она просто подчинена им – той силой внушения, которая неведомыми хозяевами была предоставлена каждому из карательной шестерки на время порученной им операции, выдана, как казенное сверхштатное оружие. Будь это иначе, они, кстати сказать, никак не смогли бы более или менее успешно обороняться против полицейских сил, в которых народу было самое малое вчетверо больше, потому что там были не только державники, но и вроде бы бойцы «Авторитета»… И неизвестно, как долго и какими словами Вирга ругала бы себя за содеянное, но нашлось средство хоть немного привести чувства в порядок. Она принялась представлять, что все, что было, произошло вовсе не с ним, а именно с тем человеком, якобы Гером, который… Ну конечно, именно с ним это было – он ведь был в ее воображении тогда, когда она сладко изнывала в постели, а уж чья там была плоть – не главное… Великое умение – успокаивать свою совесть, во всем находить себе оправдание и правоту. Нет, перед Гером она, может, и виновата, но ведь она ему не жена, он об этом никогда и не заговаривал, а перед этим, другим, не виновата, потому что душой отдавалась именно ему, а не будь у нее такой потребности, этот парень остался бы ни с чем, это уж точно…
В таких вот размышлениях и переживаниях прошло сколько-то времени, и она уже понемногу, шаг за шагом приближалась к большому дому, где обитал Гер. Но остановилась, наткнувшись на мысль: а если она перед ним виновата, то зачем же идти к нему? Даже если бы и можно было попасть туда. Совершенно не нужно. Домой надо возвращаться, там, надо думать, все кончилось уже, Гер, наверное, еще там, и с ним надо поговорить прямо сейчас. Тем более что он перед нею виноват: он – ее крыша, так от чего же он ее уберег? Получалось – ни от чего. Да, пришло время разобраться…