Омниарх, не поднимаясь с кресла, не более секунды оглядывал вошедшую и остановившуюся у двери женщину. Время это было для него достаточным, чтобы просмотреть ее насквозь – мысли, душевное состояние, память… Закончив эту процедуру, он удовлетворенно улыбнулся: все было очень просто. Психика женщины ничем не отличалась от того, что было свойственно практически всем обитателям этого мира: эгоизм, корыстолюбие, главенство зрелого тела над очень слабым духом. С такими людьми легко разговаривать, их нетрудно склонить к чему угодно, они просты, как труба с тремя клавишами, надо лишь знать последовательность, в какой нажимать на них, уметь дуть так, как нужно, – и можно даже на такой трубе играть весьма непростые вещи. А в этом случае ни о какой сложности думать не приходилось. Женщина – омниарх ясно видел это – была и так уже совершенно подавлена, испугана и донельзя растеряна. Это не удивляло: он успел уже узнать о тех бедах, что пришлось ей пережить хотя бы за последние сутки. Их было вполне достаточно, он, быть может, даже пожалел бы ее, если бы знал, что такое жалость. Но даже не ощущая этого, омниарх тем не менее умел очень похоже изобразить его и таким способом сразу же расположить к себе собеседника. И он немедленно начал разыгрывать эту немудреную пьеску.
– Ты взволнована, – сказал он негромко неожиданно мягким голосом, неожиданным для тех, кто знал его, если бы они при этом присутствовали. – Устала, неимоверно устала. Лишилась всего, что у тебя было. И не знаешь, как жить дальше, даже – стоит ли вообще жить. Вот почему я распорядился, чтобы тебя нашли и привели ко мне. По одной лишь причине: ты пострадала без всякой вины с твоей стороны, просто оказалась случайно втянутой в чужие, очень опасные и, главное, очень неправедные игры. Нет-нет, не говори ничего, это не нужно: я все вижу и все понимаю. Скажи только: в состоянии ли ты выслушать меня?
Она ответила не сразу, как бы поняв простой вопрос с замедлением и затем потратив время на поиски ответа:
– Голова очень болит…
– Это пустяки. Сейчас пройдет, я сниму твою боль. Может быть, ты голодна?
Так оно и было, только Вирга не чувствовала этого. И отрицательно качнула головой.
– Кто вы? И чего хотите от меня? – она говорила негромко и монотонно, в ее словах не чувствовалось подлинного интереса.
Омниарх ощутил чувство обиды: не думал он, что кто-то в этом мире может, увидев его, не узнать. Но тут же внутренне усмехнулся: как все-таки сильны суетные мысли даже в нем! Да какая разница – все знают его или не все, если этому миру вместе со всем, что населяет его, существовать в таком виде остается считаные дни. И он постарался прогнать обиду совсем. Вслух же ответил: