И вот тут пришла пора удивляться по-настоящему. И даже не тому, что сама архитектура, планировка обители как-то не соответствовала устоявшемуся представлению о житии отказавшихся от мира с его соблазнами, житейски бедных, зато богатых духом людей. В конце концов, те полотна и скульптуры, какими были украшены стены, ниши и отдельные залы (комнатами, а тем паче кельями назвать их не поворачивался язык) и какие даже у человека, со здешним искусством незнакомого, невольно вызывали ощущение высокого мастерства, наверняка представляли, конечно, немалую ценность в денежном исчислении, но куда в большей степени являлись ценностью духовной и поэтому самой идее обители никак не противоречили. Однако по пути к настоятельским апартаментам пришлось миновать и помещения совершенно иного характера – судя, во всяком случае, по тем, куда удалось хотя бы мельком, проходя мимо, заглянуть одним глазком: рядом с обширной библиотекой оказывалась вовсю работающая химическая лаборатория (судя по оборудованию) по соседству с прямо-таки музейной палатой, где экспонировались образцы оружия – от стрел, копий и пращей до современного индивидуального стрелкового. Ульдемир то и дело сбивался с шага, невольно приостанавливался, глядел, вытягивая шею до предела, так что потом она еще долго и обиженно напоминала о непозволительном пренебрежении ее интересами; брат-проводник деликатно похлопывал его по плечу или по спине, напоминая таким способом о том, что отцов ждать не заставляют, тем более высокопреосвященных, и что дисциплина и распорядок в любой обители вещь не менее, а куда более серьезная, чем даже в армии, так что последующие несколько шагов приходилось почти пробегать, наверстывая упущенные секунды. Но тут опять возникало нечто – то проходили мимо уходящей вниз лестницы, и оттуда, с этого низа, долетало гудение, по насыщенности которого можно было судить о мощи издававших его моторов неизвестного назначения; то доносилось стаккато, в котором легко угадывались то длинные, то короткие очереди автоматического оружия, то внезапная волна знакомого свежего запаха невольно наводила на мысли о каком-то полевом оружии, начиная с лазерного; пожалуй (невольно пришло в голову капитану), монашеский орден, коему обитель принадлежала, относился к воинствующей церкви… И не только, тут же дополнил он себя, поскольку из очередного поперечного хода донесся знакомый звук, хотя и негромкий, но легко опознаваемый: работала полиграфия. Затем по очередной лестнице пришлось подняться на два марша наверх. Этот этаж оказался неожиданно тихим, тут уже, видимо, работали не столько руки, сколько мысль; правда, заглянуть никуда не удавалось, все двери были плотно затворены, зато возле них или прямо на них, кроме номеров, виднелись и таблички с надписями, давно и хорошо знакомыми, но здесь как-то не ожидавшимися: «Его преосвященство начальник главного штаба», «Достопочтенный о. Начальник общей разведки», «Достопочтенный о. Командующий воздушными силами», и еще, и еще – в таком же духе. Капитан невольно почесал в затылке: к такому обилию неожиданных впечатлений он, как оказалось, не был готов. Наверное, какое-то время пройдет, прежде чем все это уляжется в сознании и позволит анализировать и делать выводы.