— Ну, почти так. По музыке немного в другую сторону, но по виду — приблизительно похоже. Ты же художник, Витька, — подумай над этим…
— Подумаем. Спасибо, Боря.
Борис пообещал нам заняться рекламой «Гарина и Гиперболоидов» в Москве, и мы ухватились за эту идею — помня концерты «АУ» в столице, мы стремились продолжить веселье такого рода и хотели бы поработать там ещё.
— С Троицким уже вы знакомы, — говорил Борис. — Он вас помнит, любит, мы поможем вам в Москве развернуться как следует… Да и в Ленинграде тоже. Пока репетируйте, готовьтесь к концертам — всё придёт. Ходите в клуб спокойно, но не особенно реагируйте на то, что там происходит. Я вас вижу нормальной, полноценной группой.
После назойливых поучений Тани Ивановой слышать всё это было чрезвычайно приятно. Мы просидели у Бориса часа два, за это время совершенно пришли в себя и решили следовать его советам. «Только не надо перенапрягаться», — как говорил Саша-с-Кримами.
Шла осень 1981 года. Всё ещё было впереди, и мы это чувствовали. Мы были бодры и веселы, репетировали, сочиняли, играли. Началась полоса дней рождений друзей, и мы не пропускали ни одного, и повсюду нас заставляли петь. «И этой осенью много дней чьих-то рождений…» Перед нами открылись замечательные перспективы — содействие Б.Г. обещало очень многое. Мы уже понимали, что наш путь будет отличаться от основной рок-клубовской дороги, и это было крайне романтично — мы были одиночками, не вписывающимися в ленинградские рок-стандарты. «Гарин и Гиперболоиды» всё чаще бывали у Майка — он жил рядом с ТЮЗом, и я частенько шёл к нему прямо с работы, потом приезжал Витька, мы сидели иногда и до утра, а утром я шёл на работу прямо от Майка — очень удобно. Именно там, на коммунальной кухне огромной квартиры, были первые прогоны нашей программы, обсуждения новых Витькиных песен — Цой показывал Майку и Наталье все свои новые произведения и ждал их трезвых суждений, на которые они были способны даже будучи нетрезвы.
В один из дней я сидел после работы и ждал витькиного звонка — придя из училища он обычно сразу же звонил мне, и мы немедленно встречались. Мы уже не могли находиться друг без друга — только вместе нам было интересно, все дела у нас были общими и порознь нам почти нечем было заняться. Позвонил Олег и сказал, что сейчас зайдёт ко мне. Пришёл он действительно очень быстро — минут через десять после звонка. Олег был мрачен и молчал. Прошёл в комнату, сел на диван и сказал:
— Ну, всё.
— Что всё? — спросил я.
— Завтра утром уезжаю.
— В смысле?
— Забирают.
— В армию?