– Что случилось?
Я никогда не видел, чтобы она курила среди бела дня.
– Ты не предупредил меня, что эта шлюха приедет на совет, – сердито сказала она.
– Я же сказал, что приедут все. Она – один из держателей акций. Я не мог не пустить ее.
– Я ей не доверяю.
– Ты просто ревнуешь, – заметил я. – Забудь об этом. У нас с ней чисто деловые отношения. Пройдет день, и ты ее больше никогда не увидишь.
– Я, может быть, и не увижу, а ты?
– Не говори глупостей. Я тоже не увижу.
– Я действительно ревную, – призналась она, – в ней что-то есть.
– Все давно в прошлом.
Она внимательно посмотрела на меня.
– Правда?
– А вот ты – сегодняшний день, – сказал я, целуя ее. – Ты моя малышка.
– Прости меня. Я просто расстроилась. Мы подошли к лифту.
– Все уже на месте? – спросил я.
– Да, все там, собрались пораньше. Шепард и его юрисконсульт Джитлин, Макманус из «Американского банка», Пичтри и его помощник Шифрин, шлюха со своим банкиром из Канады, целая группа из DB&L, Сиддели, юрисконсульт, представляющий «Милленниум», а от нас Джим Хэндли с бухгалтером Дэйвом Блитцем и я как секретарь и стенографистка.
Мы поднимались вверх.
– Хитрюга, – сказал я ей, улыбнувшись. – Мне нужно было самому догадаться, что ты найдешь способ попасть на заседание.
– Я еще не совсем сошла с ума, чтобы оставить тебя с этой женщиной в одной комнате.
Когда я вошел в зал, то сразу заметил, что на меня смотрят с интересом. Я встал во главе стола, Ким села слева от меня. Перед ней стоял магнитофон и стенографическая машинка.
– Доброе утро, миссис Джарвис и джентльмены. Сначала я хочу поблагодарить вас за то, что вы собрались здесь, хотя мы не сумели заблаговременно известить вас. Как вы знаете, последние два месяца я изучал дела и проблемы «Милленниум» и совершенно уверен, что настал момент посмотреть правде в глаза. Наша компания по уши завязла в болоте, ее дохода не хватит даже на две недели работы. В этих условиях даже известная всем одиннадцатая глава не спасет нас. У нас нет ни движимого имущества, которое можно было бы продать, ни недвижимого имущества, которое бы приносило доходы, на которые мы могли бы существовать, пока дела не наладятся. Мы стоим перед двумя возможными вариантами: либо чье-то покровительство и начало осуществления плана по реорганизации, либо аукцион. Ни один из вариантов нам не подходит. Мы потеряем все.
Все молчали, потом заговорил судья Джитлин. Он сразу взял быка за рога.
– Если компания лопнет, – сказал он, – то только два человека пострадают по-настоящему: мистер Шепард и миссис Джарвис. Каждый из них вложил в эту компанию по четыреста миллионов долларов.