Нат покосился на дерево.
– Тогда либо придется искать другой путь из долины, либо прятаться здесь.
– О втором можете забыть, – сказал Костос. – Надо будет рвать когти отсюда, и чем дальше – тем лучше. Даже без учета тех бомб, что Фавре зарыл в роще, девятерых крошек хватит, чтобы спалить все плато целиком.
Здесь Нат перебил его.
– А где Дакии? Может, он знает выход отсюда?
Коуве показал на основание Ягги.
– Пошел проведать шамана.
Нат кивнул, вспомнив несчастного, которому Зейн всадил пулю в живот.
– Пойдемте посмотрим, вдруг Дакии скажет нам что-нибудь ценное.
Анна и Коуве отправились с Натом. Костос отмахнулся.
– Я лучше еще раз проверю заряды. Глядишь, придумаю что.
Едва Нат вошел внутрь дерева, как его окутал тот же мускусный сладковатый аромат. Узор из голубых отпечатков ладоней уводил их все выше и выше.
Коуве шел вровень с Натом.
– Знаю, вопрос неуместный, и все-таки: как быть с заразой?
– Если найдем способ выбраться, – ответил Нат, – будем до упора собирать местные растения – авось повезет, попадется то, что нам нужно. Ничего другого не остается.
Коуве выглядел удрученным, словно ждал большего, но не наплел что возразить.
Да и что будет проку, если лекарство отыщется, а сами они сгорят заживо?
Виток за витком поднимались они к верхушке дерева. Вдруг до них долетел звук приближающихся шагов. Нат и Коуве переглянулись. Кто-то спускался.
Потом из-за поворота вылетел Дакии – запыхавшийся и словно взволнованный чем-то. От неожиданности он шарахнулся в сторону и быстро затараторил по-своему. Даже Коуве не успевал разбирать то, что он говорил.
– Не так быстро, – сказал Нат.
Дакии схватил его за руку.
– Сын вишва, твоя идти.
Он тянул Ната вверх по туннелю.
– Как там ваш шаман?
Дакии затряс головой.
– Его живет. Однако больной, крепко больной.
– Отведи нас к нему, – попросил Нат.
Индеец с готовностью внял просьбе, после чего они резво припустили наверх. Не прошло и минуты, как четверка показалась в лечебнице.
В одном из гамаков Нат тотчас увидел шамана. Он еще дышал, хотя выглядел очень неважно. Кожа сделалась бледной до желтизны и лоснилась от пота – у индейца начался жар. Да, верно, «крепко больной».
Едва они подошли, раненый сел на кровати, что, судя по всему, причинило ему нестерпимую боль. Шаман замахал на Дакии, как бы отсылая его с поручением, а затем воззрился на Ната. Глаза индейца лихорадочно блестели, но взгляд все же был ясным.
Нат обратил внимание на обрывки веревок под гамаком. Выходит, Фавре связал шамана, невзирая на смертельную рану.
Индеец ткнул рукой в сторону Ната.
– Твоя вишва… как отец.