— Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Да ничего особенного, просто на всякий случай.
Надежда спала беззвучно-тяжело, как спят на коротком привале, выбившись из сил, забыв обо всем.
Тура вышел на кухню. Рядом с телефоном, на полке, лежала стопа бумаги, он взял несколько чистых листов, положил на стол. Достал авторучку. Долго обдумывал начало. Потом написал:
«Первому заместителю министра внутренних дел СССР
генерал-полковнику Чурбанову Ю. М.
от подполковника милиции в отставке Халматова Т. М.
Рапорт
Товарищ первый заместитель министра!
Это рапорт мертвого человека. Если он лежит перед вами, значит, человека, который его написал, нет в живых…»
Утром за ними заехал на Автомотрисе Силач, и они покатили не торопясь в аэропорт. Улугбек на переднем сиденье весело спорил с Силачом, обсуждая преимущества «Жигуля» перед «Москвичом». Надежда крепко держалась за руку Туры, а смотрела все время в окно, чтобы он не видел набегавших беспрерывно слез.
Тура нежно обнимал ее за плечи, тихонько приговаривая:
— Ну, что с тобой, Надечка моя! Расстаемся на неделю, а ты вдруг раскисла… Ты ведь никогда ни на что не жаловалась. Надечка…
— Убегаем, как воры… Попрощаться не с кем, — горько сказала Надя.
— Вот это ты зря, — подал голос Силач. Тура перехватил его взгляд в зеркальце заднего вида. — Не дадут нам уехать, не попрощавшись…
Тура оглянулся — в пределах видимости тянулась за ними ровно, как привязанная, патрульная машина 13-47. Утреннее солнце бликовало в лобовом стекле — вдавленной рожи водителя было не видно, но от этого слепой напор преследователя и соглядатая был еще тревожнее.
— Может, погонять его маленько за нами? — спросил Силач. — Время позволяет…
— Ни в коем случае! — отрезал Тура. — Мы должны быть за полчаса до начала регистрации…
В аэропорту обычные духота, суета и неразбериха. Тура пошел к стойке узнавать о времени посадки, а Силач с Надей и Улугбеком отправились в буфет. В коротком рукопашном бою Силач отбил столик — липкий, захватанный, зловонящий копченой рыбой, потом нашлись и стулья, привычная энергия и хватка в добыче пропитания позволили сравнительно быстро достать из-за прилавка засохшие пирожные и растаявшее мороженое.
Улугбек от волнения перед первым в жизни полетом на самолете был возбужден, говорил без остановки, перемазал лицо мороженым, беспрерывно вскакивал, боясь опоздать на посадку.
— Сиди, дуралей, не дергайся, пока отец не придет, никуда твой самолет не улетит, — успокаивал его Силач.
Потом появился Тура, держа в руке зарегистрированные билеты. Уселся на свободный стул и показал глазами Силачу на вход — сержант-водитель с выпиравшим лбом и подбородком стоял у дверей буфета и пил из горлышка лимонад.