— В этом нет необходимости. Перепиши все с моего допроса в качестве свидетеля. У меня нет ни дополнений, ни возражений. Я подпишу в любой момент. А здесь, — Тура взял бланк, вытащил авторучку, — пишу: «Не признаю». И расписываюсь… Все!
Соатов сделал внушительную паузу и деловито закончил:
— Мне остается избрать…
Тура молча смотрел на него, уже догадавшись, куда ведет Соатов.
— …Меру пресечения способов уклонения обвиняемого от следствия и суда с учетом его личности…
Тура перебил:
— Вот именно! С учетом моей личности, как требует закон, с учетом моего беспорочного прошлого. Моей партийности…
— Вопрос о партийности будет решен сегодня. Тебя привезут в райком.
— Привезут?!
— Да. Привезут… — В первый раз Соатов позволил себе открыто выразить свое торжество. Бойкие глазки его сошлись, весело сверкнув, щеки разрумянились. Тура не видел его таким — недожаренный натуральный шницель.
— С тобой бессмысленно разговаривать, — вздохнул Тура. — Ты — не человек. Ты — кадавр. У тебя стеклянный глаз, фанерная глотка, кирпичное сердце…
— А нам с тобой сейчас и не о чем говорить! — Соатов поджал губу. — Тебя сейчас отвезут в райком, сам ты не пойдешь. Сдашь партбилет. Он у тебя с собой. Я избираю тебе мерой пресечения содержание под стражей. С учетом положения, которое ты прежде занимал в милиции. С тебя другой спрос… Согласен?
Кровь ушла из сердца, хотя Тура уже понял — решение принято.
— Ты все-таки решился арестовать меня?!
— Уже арестовал, — он снял трубку прямой связи с дежурным. — Это Соатов говорит. Пришлите ко мне в кабинет наряд. Я скажу, что надо сделать…
Соатов еще не положил трубку, как Тура перегнулся через стол и выхватил из приоткрытого ящика лежавший там пистолет Соатова, направил ему в лицо:
— Руки! Быстро! Мне некогда повторять… Быстро, я тебе сказал…
Соатов побледнел. Из трубки, которую он все еще держал, уже неслись частые гудки. Он так и поднял руки вместе с трубкой.
— К стене! Сюда! Живо!.. У меня нет времени…
Соатов как лунатик шагнул в сторону. Тура с силой дернул кабель, тянувшийся к коммутатору оперативной связи на столе, он не поддался. Тура достал из кармана перочинный нож, полоснул пластмассовый шнур — кабель отделился, обнажив медно-золотую слоеную начинку.
— Ты за это ответишь… — прохрипел Соатов. — Сопротивление при исполнении возложенных законом обязанностей… Понуждение… Пистолет… Под расстрел пойдешь…
— А привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного? Заведомо незаконный арест… Как это?
На лестнице были уже слышны шаги. Тура взглянул на Соатова, поймал его взгляд.