— Безусловно.
— Как я понимаю, нас интересует емкость, в которой находится коньяк… Читаю: «KB». Коньяк марочный, выдержанный. Из высших сортов винограда. Выдержка 10 лет».
— Не могу утверждать, но похоже, бутылка действительно из той же партии, что была у Сабирджона. И мы можем предложить свой вариант: через винный отдел, где ее приобрели на свадьбу, — к Сабирджону.
— Что будем делать? — поинтересовался Силач.
Он взял с окна пистолет Улугбека, подержал его; как человек воспитанный, курок взводить не стал, молча положил игрушку на место.
— Я ставлю чай, — сказал Тура. — Потом мне надо будет позвонить.
— Так поздно?
— Там не спят…
Наливая воду в чайник, Тура взглянул в окно:
— Иди посмотри: патрульная машина все стоит!
— Может, следователь установил за тобой наблюдение?! — иронически спросил Силач.
— Или Равшан!
— Все может быть. Иди звони. Я посмотрю за ними…
Халматов позвонил в управление, трубку взял Какаджан Непесов.
— Слушаю, Тура Халматович! Уже вернулись? Как свадьба?
— Свадьба как свадьба… «Кто не сватает девушку, тот не пьет кумыса…»
— А вы знаете новость? Алишер у нас в розыске больше не работает.
— Действительно новость! Он ничего мне не сказал.
— Алишер теперь в райотделе заместителем начальника отделения БХСС. Обслуживает Мубек.
— Почему?
— Равшан к нам перешел. Неудобно: близкие родственники вместе…
— Почему в ОБХСС?
Какаджан замялся:
— Так уж начальство решило… — Он тактично увел разговор. — Кстати, устоз! О том квартирном воре, которым вы интересовались…
— Об Уммате?
— Да. Признался еще в одной краже. Вы ее помните. Мы тогда еще вместе с вами побегали… У артиста ташкентской филармонии…
— «Панасоник», теннисная ракетка и деньги, — вспомнил сразу Тура.
— Вы еще говорили мне: «Сынок, ну чему тебя учили там, в Омской высшей школе…»
— Слушай, Какаджан, Уммат признался в краже, когда его допрашивали там, в Урчашме? Или в Мубеке?
— В Мубеке. Следователь райотдела отличился. Перехватили записку, которую Уммат послал в сигарете с сокамерником. Речь шла о «Панасонике». Так что…
— «Панасоник» нашли? А ракетку?
— Ничего не нашли.
— Понимаю, Уммат обязался возместить ущерб.
— Кажется, так. Я узнаю.
— Молодцы… — Все это было странным, словно придуманным нарочно — записка, упомянутый в ней, но в действительности отсутствующий японский стереомагнитофон, и снова — обязательство возместить причиненный ущерб.
И уже под конец разговора, как бы между делом, Халматов поинтересовался:
— Дружок, не можешь сказать, как там поступили с бутылкой, которая была в сумке Сабирджона? Ее, наверное, надо показать во всех винных точках в Мубеке…