Теперь Роксана волосы распустила, и это был удачный прием: на нее таращились все мужчины в баре.
– Здравствуйте, – чопорно поприветствовала она проворно вскочившего Валентайна.
– Дайте мне вашу руку.
Роксана подчинилась, и он вложил ей в ладонь три вишенки, дольку апельсина и дольку лайма.
– Я сыграл на ваши деньги, и вот что мне выпало, – улыбнулся он и добавил: – Простите, я действительно очень хотел и собирался вам позвонить.
Она отхлебнула кофе:
– В конце концов я уснула возле телефона. Боялась, что с вами что-то случилось.
Валентайн потупился. Ему, видно, на роду написано обижать тех, кто ему дорог. Он нервно забарабанил пальцами по столу и, к немалому его удивлению, она накрыла его руку своей.
– Больше так не делайте, хорошо? – тихо попросила она.
– Обещаю.
Они сидели молча, слушая, как джаз играет «Нью-Йорк, Нью-Йорк»[36]. Эта вещь никогда не оставляла Валентайна равнодушным, кто бы и на чем бы ее ни исполнял. Легенда гласила, что Синатра на самом-то деле собирался назвать песню «Нью-Джерси, Нью-Джерси», но публика в Хобокене как-то раз его освистала, и он передумал. Какой элегантный способ мести!
Роксана улыбнулась:
– Никогда бы не подумала, что вы такой музыкальный!
– Еще бы! Моему голосу многие завидуют.
– Но вы прекрасно чувствуете ритм.
– Главное, что я пока еще чувствую собственный пульс.
– Вы играете на каком-нибудь инструменте?
– Нет. Но зато я виртуоз настройки радиоприемника. Она рассмеялась.
– Мне пора возвращаться к работе. Как насчет позднего ужина, чтобы загладить вину?
– Вечером мне придется поработать – вдруг удастся найти Фонтэйна.
– Думаете, он может объявиться?
– Есть такая вероятность, – сказал Валентайн.
– Ну тогда мы поужинаем прямо у вас в номере.
– Когда?
– Моя вторая смена заканчивается в десять.
Валентайн задержал дыхание. Бой назначен на восемь, чтобы его успели посмотреть зрители Восточного побережья: он должен был транслироваться по платным кабельным каналам. Ник наверняка захочет сразу же вернуться в казино, и он освободится. Валентайну стало немного не по себе: у такого ужина может быть вполне традиционное продолжение. А вдруг они совершенно не подходят друг другу? Вдруг он ее разочарует? Но она сидела рядом, и она очень ему нравилась. А такое с ним случалось не часто.
Она снова стиснула его руку:
– Язык проглотили?
– В десять, – сказал он.
– Уверены, что вам еще не пора будет спать? – поддразнила она.
– Как-нибудь продержусь – подремлю днем. Она встала и поцеловала его в щеку:
– Сладких снов.
День, который начинается с улыбки красивой женщины, – замечательный день! Он смело вышел на солнцепек, дошел до отеля «Пустыня» и за двадцать долларов выручил у парковщика одолженный Ником автомобиль. Жизнь в Лас-Вегасе начиналась по вечерам, поэтому машин на Стрипе почти не было.