– Я ему как-то раз помог, – по дороге к лифту пояснил Ник.
– Это как же?
– Я тогда только открылся – в семидесятых. Элвис у меня выступал, зал каждый вечер был битком набит. Деньги так рекой и текли! Ну, как-то раз он вечером у себя в номере смотрел телевизор, что-то там ему не понравилось, и он выстрелил прямо в экран. Пуля прошла через стену и чуть не убила парочку в соседнем номере.
– И что же вы сделали?
– Как – что? Пригласил телевизионного мастера.
– Что?!
– А что это вас так удивило?
– То есть вы просто починили ему телевизор?
– Конечно. А что еще я должен был сделать? Невероятная логика! Непонятно – то ли полицию вызывать, то ли санитаров из дурдома…
– И что же его так разозлило?
Лифт остановился, и из него вышла пожилая пара – он в дешевом синтетическом костюме, она в похожем по тону платье, тоже из синтетики. Пронзительные голоса жителей Среднего Запада резали слух, при этом дама вопила громче:
– И прекрати делать вид, будто это я все проиграла!
– Ну а что прикажешь делать, если проиграла действительно ты, – защищался мужчина.
– Я проиграла в кено четыре сотни, – орала она, – а ты продул в крэпс четыре тысячи!
– Да, но зато я хоть знаю правила игры.
Пара, продолжая переругиваться, скрылась в номере. Ник и Валентайн зашли в кабину, Ник нажал на кнопку с надписью «Вестибюль». Двери за ними закрылись.
– Он смотрел передачу с Робертом Гуле[38], – пояснил Ник.
24
Внизу Ник первым делом заглянул в ярко освещенную нишу Однорукого Билли. Сейчас он стоял свободным, и Ник отвесил полновесный поцелуй своему самому лучшему работнику. Джо Смит, который так и не поднялся со своей табуретки, хихикнул.
– Билли – моя лучшая придумка, – признался Ник. – Он приносит мне деньги каждый день и в любую погоду.
Снаружи их поджидал личный гольф-кар Ника – с его монограммой на борту и холодным безалкогольным пивом в держалке для бутылок. Валентайн сел на пассажирское место и вознес молитву: теперь-то он уже знал, какой из Ника водитель.
Стрип был запружен толпами, как Таймс-сквер в канун Нового года. Ник мчался поперек движения, заезжал за осевую и проскакивал на красный свет – и все это ради того, чтобы преодолеть несколько не таких уж длинных кварталов. Возле «Цезаря» он резко затормозил, и Валентайн чуть не вылетел вперед. Дорогу перегораживали сверкающие лимузины. Крутанув руль, Ник выскочил на тротуар и нажал на клаксон, сыгравший тему из старой кинокомедии.
– Везу тяжелобольного, везу тяжелого больного, дорогу, ребята! – кричал он, и празднично одетая толпа расступилась.
– Но он выглядит вполне здоровым, – заметил какой-то человек в смокинге.