Бухгалтер передохнул, отпил из стакана клубничного морса, который невестка специально для больного изготовила. Пытливо оглядел палату. Слушают со вниманием или зевают, похрапывают? Если так, разбудит, такими матерками огладит — сутки спать не станешь… Но все слушали внимательно. Петро от усердия распахнул губастый рот. Серега Трифонов, мой молчаливый сосед, и тот заинтересовался — отложил потрепанный журнал и смотрит на кровать Гены.
Обо мне и говорить нечего — каждое слово ловлю, как дети ловят кузнечиков. Зажмут в кулачок и с наслаждением вслушиваются в тревожную трескотню.
Алексей Федорович удовлетворенно фыркнул, вытер ладонью рот и продолжил.
— Вдруг видит бегун хреновый: старушенция дряхлая лезет на рельсы. А из-за поворота летит электричка, гудит во все горло… Старушенция-то глухая, сама себя не слышит, что ей какая-то электричка? Забыл наш кандидат о медальке и о премии, бросился к бабке, оттолкнул ее под откос, а сам не успел. Ножки ему — чик-чик… Ну, скажи на милость, разве он не идиот? Ему жить да жить, открывать в своей лаборатории разные омы да амперы, а он вместо старой развалины лег на рельсы… Идиот, точно идиот. И не спорь, батя, все одно не переспоришь…
В одном куряка прав — переспорить его никому не под силу. Как увидит, что логика оппонента сильней его логики, начинает грызть удила, сдабривать свои доводы матерными приправами, черными оскорблениями. Вплоть до угрожающего размахивания больничным костылем…
Поэтому я предпочел помолчать. Черт с ним, пусть думает, что Гена — идиот. А по-моему — настоящий герой, Человек с большой буквы. Не чета тому же куряке. Уверен, жить всем нам было бы намного легче, если бы среди нас было больше таких, как Гена… Впрочем, это — лирика. А мне она сейчас — до лампочки. Ибо лирика эта лишь помешает вычислить болящего вора в законе и отправить его в тюремный лазарет…
— … отсекло Гене его конечности под самые… кругленькие, — продолжал философствовать Новиков. — А какой из этого толк? Ты вот жалеешь калеку — ох да ах — а благодетель древних старушек, может быть, лишил матушку-Россию величайшего открытия… Сравни, батя, потерянное открытие и жизнь старушенции, которая и без того вот-вот откинет копыта… Есть разница или нету?… Скажи, Петро…
Петро осторожно сел на кровать, босыми ногами нащупал тапочки.
— Ты куда нацелился, доходяга? — удивился бухгалтер. — Тебе же сказано лежать… Гляди, спина сломается…
— Пора — вира, — выдавил бледный «такелажник». — Залежался… Где там загулял Фаридка? Проводил бы до туалета, подстраховал, а то смайиаю и — кранты.