Ничего особенного. Наташа верна себе — всего понемногу. Разбрасывается, не может сосредоточиться на главном…
Ага, вот оно, самое интересное… Жену навестил Гошев, «просил передать тебе привет. Скоро увидитесь. Все твои просьбы он выполнил…»
Николай-то выполнил, а я? Набор не связанных друг с другом, нередко необъяснимых фактов и догадок. Можно подумать, что собирал и анализировал их не сыщик с сорокалетним стажем, а едва оперившийся оперативник…
Впрочем, нельзя быть таким придирой. У любого человека есть свои взгляды, своя мерка ценностей.
Утро занялось слякотное. Из окна, рядом с которым стоит моя кровать, видно здание больничного морга. Ничего не скажешь, приятное соседство! Сейчас оно заштриховано в косые полоски дождя.
Скверное место и выбрано неудачно — под окнами двенадцатиэтажного больничного корпуса. Лежишь и перед глазами — возможное «переселение»…
Часам к десяти появилась жена Гены. Не вошла — вплыла в палату, будто разукрашенный теплоход в гавань. На лице пристроено умильное выражение, смешанное с приторной радостью… Как же иначе, свидание с любимым мужем!
Роскошная дамочка! Пухленькая, небольшого роста, с высокой грудью и губками бантиком. На таких заглядываются мужики-сластены. Будто примеряют их на роль своих любовниц.
Но в облике женщины есть что-то неприятное… Что?… Может быть, привычка разговаривать с людьми, глядя в сторону? Спрашивает сестричку о состоянии мужа, а глядит на «такелажника». Обращается ко мне с просьбой дать на время стакан, а косится на Алексея Федоровича.
Словно разговаривает сразу с двумя собеседниками. С одним — движениями губ, с другим — глазами…
У любого человека имеются свои особенности, не стоит осуждать, придираться. А вот равнодушия, которое так и выпирает в каждом слове, в каждом жесте супруги Гены не объяснить, не простить.
— Как спалось, Геночка?
И замолчала, разглядывая кого-то в коридоре.
Я отвернулся к окну, вглядываясь в приземистое здание морга. Но поневоле слышал разговор супругов. Лучше, конечно, выйти из палаты, прогуляться по коридору, но боюсь растормошить притихшую боль.
— Нормально…
— Как себя чувствуешь?
— Нормально…
Ловлю себя на том, что мне до тошноты неприятны заботливые вопросы и односложные ответы… А что особенного? Ведь и Наташа частенько спрашивает меня о том же… Но у Гениной половины — все правильно, слишком правильно, будто отрепетировано перед зеркалом…
Компенсируя равнодушие, супруга старательно поправляет под головой мужа подушку, подтягивает сползшее одеяло. И снова назойливая мысль: выступает на сцене, произносит заранее выученную роль, разыгрывает заданные мизансцены…