– Ну, – ответил редактор, – он великолепный игрок в гольф. У него машина за сорок тысяч долларов. Всегда окружён женщинами. Но…
– Это не то, что меня интересует, не так ли?
– Квилл, говоря между нами, я не нанял бы его даже для того, чтобы написать завещание, и не потому, что у меня есть личный опыт, понимаете. Я сужу по тому, что слышу в клубе и в конторе. Лучше пойти к любому адвокату рядом с почтовым отделением… А теперь подумайте, могу ли я что-нибудь ещё сделать для вас, пока не уехал? Может, что-нибудь прислать из долины?
– Спасибо, абсолютно ничего. Спасибо за эти вещи из аптеки. И скажите дочке, что Коко и Юм-Юм поздравляют её с днём рождения.
– Здорово! Она обалдеет! Она любит кошек, особенно говорящих.
После ухода Кармайкла Квиллер медленно двинулся в кухню за едой для себя, но его перехватил Коко, который катался и извивался перед охотничьим шкафчиком Фитцуоллоу. Каковы бы ни были действительные причины, этот спектакль напомнил Квиллеру о том, что он забыл отправить письмо Сабрины. Оно так и лежало в ящике шкафчика. Взглянув на адрес, он позвонил в справочное в Мэриленде: магазин «Не ново, но фартово». Ему пришлось повторить название дважды, чтобы его поняли.
Когда он набрал номер, ответил автоответчик, но он ожидал этого: был уже вечер, и вряд ли кто оставался в магазине. Своим самым чарующим голосом он проговорил:
– Мисс Хокинфилд, прошу позвонить по этому номеру в Спадзборо по поводу ценной картины Фореста Бичема, которая принадлежит вам…
– Как ты думаешь, это принесёт результаты? Ключевое слово «ценная», – обратился Квиллер к Коко.
– Йау, – ответил Коко, в возбуждении прыгая то на буфет, то обратно на пол.
Квиллер был уверен: Шерри Хокинфилд до утра не ответит на его звонок – ведь он позвонил ей на работу. Сидя в кухне (левая нога с холодным компрессом – на стуле), он пытался съесть суп, держа ложку перебинтованными руками.
С почтительного расстояния за ним тревожными глазами наблюдали два сиамца, но их внимание только раздражало его.
– Ценю вашу заботу, – сказал он. – Но бывают времена, когда мне хотелось бы, чтобы вы куда-нибудь скрылись.
Они медленно приблизились к нему и выглядели вдвойне обеспокоенными. И вдруг они сильно разволновались и стали бегать к чёрному входу и обратно: Коко – с прижатыми ушами, а Юм-Юм – распушив хвост. Через минуту на веранде раздалось сопение и царапанье.
– Это Люси, – мрачно произнёс Квиллер. – Сидите спокойно, и она уйдёт.
Но кошки только ещё больше разволновались, а Люси начала скулить.
Квиллер, не расположенный к семейным драмам, бормоча себе под нос проклятия, снял компресс и захромал к холодильнику, где нашёл четыре сосиски, которые купил для себя. Он бросил их перекормленному доберману, и вскоре волнение утихло и в доме, и за дверью.