– Ты до сих пор очень бледная, и синяк стал даже больше, но глаза совсем ясные, а шишка, кажется, пошла на убыль.
Саманта глубоко вздохнула.
– Я так до сих пор и не понимаю толком, что произошло.
Он тоже вздохнул и встал, чтобы позвонить в висевший над кроватью колокольчик.
– Я расскажу тебе, как только ты немного подкрепишься.
– Но я совсем не хочу есть.
– Все равно тебе надо немного поесть, хотя бы для того, чтобы потом принять болеутоляющее.
В дверь постучали, и вошел дворецкий с изящно сервированным подносом. Он отогнул металлические ножки и осторожно поставил поднос на кровать перед Самантой и снял крышку с маленького серебряного блюда.
– Я решил, вам захочется чего-нибудь легкого... фруктов, может быть, омлет. Но если вы пожелаете что-то еще...
– Ах нет, все прекрасно, спасибо.
Он выпрямился, сосредоточенный и исполненный достоинства.
– Надеюсь, этим утром вам немного лучше, мисс?
– Да, гораздо лучше, спасибо, Мейтклифф.
– Очень рад это слышать, мисс. – И он вышел.
Взглянув на аппетитные кусочки свежей дыни, клубнику, пышный золотистый омлет и спаржу, сдобренную маслом, Саманта взяла вилку и принялась за еду. Когда последняя крошка была съедена, Кэл налил в чашку молоко и протянул две белые пилюли:
– Это от головной боли. Когда она пройдет, ты снова станешь сама собой.
– Как все это случилось?
– А что ты помнишь?
– Немного... Я подошла к гаражу, а из темноты навстречу мне выступил мужчина. – Она передернула плечами. – Это так меня испугало, что я бросилась бежать. И, наверное, у меня подвернулась нога. Хан шел со мной, но он не залаял... Это было странно – пес, видимо, хорошо знал напугавшего ее человека...
– Это был ты! – воскликнула Саманта.
– Да, – нехотя признался Кэл. – Но я не хотел напугать тебя и, уж конечно, не думал, что все так обернется.
– Но ты поджидал меня?
– Да, – бесстрастно ответил он. – Я отнес тебя в дом и попросил Мейтклиффа вызвать доктора.
– Он, наверное, нашел все это очень странным.
– Я сказал ему, что намеревался покатать тебя по парку, но ты споткнулась и ударилась головой о камень.
– И он поверил, что мы хотели кататься ночью?
– Да! Мейтклифф в душе романтик, он, кажется, уже пришел к заключению, что мы идеально подходим друг другу.
Решив не обращать внимания на его поддразнивания, Саманта вернулась к занимавшему ее предмету:
– Но я не понимаю, откуда ты мог узнать... почему ты ждал меня именно там?
– Мне было абсолютно ясно, что ты собираешься уехать.
– Каким это образом?
Он улыбнулся в ответ на ее возмущенный тон.
– Боюсь, ты, сама того не желая, выдала свои намерения. Например, украсила платье моей розой... А когда я проводил тебя до твоей комнаты, ты подарила мне прощальный поцелуй. Ведь он означал прощанье, так?