Каролина подала знак капельмейстеру, и зазвучала чарующая музыка вальса. Все устремились назад в праздничный зал, но никто не решался первым начать этот новый и скандальный танец. Через весь зал прямо к Каролине шел герцог Беломер.
– Разрешите, графиня!
Каролина никогда не танцевала вальс, но не раздумывала ни секунды. Сияющей улыбкой она ответила на поклон – и полетела, поплыла в его руках по волнам музыки, закружилась в ее стремительном ритме. Слегка откинувшись назад, она полулежала в крепких объятиях, с удивлением чувствуя, что они движутся в унисон. Когда музыка оборвалась, какой-то миг она еще была вся во власти танца и, прислонившись к Беломеру, слышала биение его сердца – и откуда-то издалека аплодисменты вокруг.
– Немного освежимся? – Он подал ей руку.
Музыка заиграла снова. Обойдя танцующих, он вывел ее в небольшой спокойный салон.
– Где, ради всего святого, вы научились танцевать вальс? – спросил он, протягивая фужер шампанского.
– Нигде, – она засмеялась, – или, если хотите, только что, у вас, герцог.
– Дьявол, я знал, что буду завоевывать вас штурмом.
Его тщеславная, самодовольная улыбка отрезвила Каролину. Никогда она не смогла бы полюбить мужчину, над которым чувствовала свое превосходство. Она была рада, когда австрийский офицер склонился перед ней и пригласил на следующий танец.
В Париже уже светало, когда слуги во дворце графа де ля Ромм-Аллери тушили свечи. Каролина стояла в холле перед высоким зеркалом. Праздник был позади, но в ее жилах продолжали пульсировать музыка, шампанское, танцы, нашептываемые нежности, настойчивые просьбы. Ода была абсолютна трезва и одновременно одурманена. Прошлое и будущее стали несущественны, отступили на второй план. Для нее теперь будут существовать только Здесь и Сейчас.
Она наклонилась к зеркалу. На затылке развился локон. Легкая бледность придавала ее красоте что-то страстное, буйное и неукротимое. Отец стоял позади нее в нескольких шагах и наблюдал немой диалог дочери с зеркалом. Наконец он подошел поближе и положил руки на ее плечи.
– Ты была великолепна!
– Праздник был великолепным, – с улыбкой сказала она.
Благодаря тебе, – настаивал отец. Ему было жаль вращать ее к действительности. Но это было неизбежно. – Послушай, Каролина, у меня есть вести из Фонтенбло. Император действительно отрекся, но что побудило его к этому, я не знаю. Однако могу предположить, что его вынудили маршалы.
– Что ты задумал? Что ты еще собираешься предпринять?
– Фуше на нашей стороне, а такой человек, как Фуше, может многое. – Он взял в руки подсвечник. – Пойдем в мой кабинет, я объясню тебе свой план.