– Это невозможно, я слишком люблю тебя, – успокоила его Глория.
– Гм. Если бы я был уверен в этом раньше – начал было он, но, не закончив фразы, страстно прильнул к ее губам.
– Минуточку – Глория отстранилась. – Ты говоришь по-итальянски, значит, твой отец был итальянцем?
Если он наврал про виллу…
– Понятия не имею, – лукаво улыбнулся Чейз. – Просто я окончил ускоренные курсы языка. Я сказал себе: если ты так любишь Италию, значит, я тоже должен полюбить эту страну и выучить ее язык, и если тебе приятно считать меня полуитальянцем, пусть так и будет.
Глория не могла сердиться на него. Сияющая улыбка осветила ее лицо при мысли о том, какой долгий путь пришлось ему пройти до нее.
– Пока ты – мой, мне это все равно.
– Я – твой – Чейз прижался к ней, глубокий вздох, почти стон, заставил вздрогнуть его сильное тело, и слово «навсегда» послышалось ей, прежде чем он вновь прильнул к ней пылким, страстным поцелуем.
– Не хочу заниматься любовью на диване, – хрипло пробормотал Чейз. – Это должен быть праздник – шампанское и хозяйская постель по меньшей мере.
Глория наклонила голову набок и притворилась, что размышляет.
– А я все спрашиваю себя, ты собираешься спать со мной или нет?
Легкая улыбка тронула ее полные губы, но она затаила дыхание в ожидании ответа.
– Я раньше не осмеливался выплеснуть наружу всю мою любовь к тебе, но теперь я буду с тобой спать, пить, есть. А сейчас я вообще чувствую, что никогда не выпущу тебя из своей постели.
Ее последние сомнения рассеялись.
– Обещания, обещания – поддразнила она, в то время как он нежно взял ее на руки и отнес наверх. Уложив любимую на середину огромной кровати, он лег рядом и поцеловал ее в жаждущие губы. – Я люблю тебя, Чейз, – прошептала она.
Он оперся на локоть, приподнял ее подбородок и пристально посмотрел ей в лицо.
– Я не заслуживаю тебя, Глория, ты так прекрасна – хрипло бормотал он. – Но я клянусь, что больше никто и ничто не встанет между нами. – И их губы слились в долгом, нежном поцелуе.
Он осторожно раздел ее, осыпая поцелуями тающее в руках тело, затем разделся сам. Смеясь, дразня, возбуждая друг друга, наконец-то свободные в своей любви, они бросились в бурный, безбрежный океан страсти.
В понедельник утром Чейз, держа руку на плече Глории, стоял перед стойкой таможенника в аэропорту Неаполя, полный негодования.
– Ты чувствуешь, дорогая, что мы безнадежно опаздываем? Тот гид в Помпее был прав, утверждая, что ничего не изменилось. Меня не удивило, что эти люди застыли в камне. Им, наверное, потребовалось полдня, только чтобы решить, проснулся вулкан или нет, если судить по этому парню. Смотри, он читает наши паспорта, по меньшей мере, десять минут.