Взволнованный этим своим открытием, я вышел из бара, выпив там рюмку коньяка, и собирался уже пересечь площадь, чтобы купить пачку сигарет, когда чья-то рука опустилась мне на плечо.
— Жак Кристен?
Это был он. Он был гораздо выше меня и шире в плечах. У него были серые глаза, глаза игрока в покер; он внимательно разглядывал меня, словно я был товаром, который он намеревался купить.
— Вы опять напились, — сказал он.
— Но позвольте…
— Пойдемте! Он подвел меня к черной «DC», открыл заднюю дверцу и сел рядом со мной.
— Я не собираюсь вас похищать, — заговорил он. — Я просто хотел бы побеседовать с вами. У вас найдется свободных пять минут? А затем мы отправимся с вами на улицу Аббатис. Вы сможете взять свою скрипку, и я отвезу вас в «Джамбеу».
Он говорил медленно, с явным иностранным акцентом; по всей вероятности, он был немцем. Во всяком случае, он вовсе не был ревнивым любовником, как я предполагал.
— Взгляните-ка на это, — сказал он, протягивая мне фотографию. Я совсем перестал что-либо понимать.
— Но это же я, — сказал я.
— Посмотрите повнимательней.
Фотография была не очень четкой. Казалось, ее отклеили от какого-то официального документа, паспорта или вида на жительство, на уголке заметен был след круглой печати. Но сомнений быть не могло.
— И все-таки это я.
— Весьма сожалею, — возразил незнакомец. — Вы — Жак Кристен, родившийся в Страсбурге двадцать второго марта тысяча девятьсот двадцатого года, закончивший консерваторию с золотой медалью в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, а теперь безработный или что-то в этом роде. Тогда как это фотография некоего Поля де Баера, родившегося в Саверне тринадцатого марта тысяча девятьсот восемнадцатого года… Сравните. Он достал из бумажника две фотографии, на которых я сразу же узнал себя.
— Я сделал эти снимки на улице, — объяснил он. — Простите меня, но ваше сходство с де Баером таково, что надо очень внимательно изучить обе фотографии, чтобы заметить разницу… Взгляните, мочка уха, и потом, эта складка, здесь, в уголке рта.
Может быть, он и был прав. Что же касается меня, то я был буквально загипнотизирован фотографией Поля де Баера. Она была немного смазанной, но можно было бы поклясться, что де Баер мой близнец.
— Это невероятно, — пробормотал я.
— Это действительно кажется невероятным, — согласился он. — Однако подобное сходство встречается гораздо чаще, чем мы думаем. Он отстранился немного, чтобы получше меня разглядеть.
— Де Баер был не таким худым, как вы, — добавил он. — А потом… Простите меня… он был богат, а богатство, так же как и бедность, накладывает на человека определенный отпечаток. Сейчас вы уже меньше похожи на де Баера. Вроде бы то, да не совсем то.