Губатый растянул свои негритянские губы в улыбке, но ответной фамильярности, вроде приобниманий, похлопываний и пощипываний, по отношению к своему собеседнику не проявил.
– И ты отлично выглядишь, Володя! – сказала Изотова, внимательно разглядывая обстановку и застывших на диванчике «оруженосцев». – Прекрасный кораблик! Слушай, а можно к тебе на государеву службу хоть юнгой пристроиться? А? Мне, конечно, «Титаник», как у тебя, не нужен, но хоть на косметику в таком хлебном месте я себе точно заработаю!
– Да вы присаживайтесь, что стоите, как неродные! – заулыбался Кущ. – Тебя, Ленка, на сторожевой корабль брать нельзя, подорвешь моим орлам боевой дух! Им надо за нарушителями госграницы следить, а не за твоими ногами! И о Родине думать денно и нощно, а не о том, как бы тебе засадить!
Владимир Анатольевич задорно подмигнул, достал из своих белых теннисных шорт пачку влажных салфеток и начал вытирать руки, поглядывая на то, как гости рассаживаются за круглым столом. Изотова уселась как раз напротив Куща, имея по правую руку Пименова, а по левую – супруга. Кущенко, как и полагается настоящему рыцарю на привале, сидел между двумя полуобнаженными эскортницами.
«Кутузов! – подумал Губатый оценивая мизансцену. – Совет в Филях! Только глаз не тому набили».
– Ну, – провозгласил Кущенко и одним движением скрутил голову бутылке «Стандарта» – наконец-то мы с вами выпьем за встречу!
Он сноровисто разлил водку по рюмкам всех сидящих, (в момент, когда он наливал водку в рюмку Пименова, глаза его стали насмешливыми), без исключений, и стал разбираться с многочисленными нарезками, салатиками в магазинных упаковках, огородиками из красных, сладких краснодарских помидоров, нарезанного крупными кольцами лука, болгарского перца и душистой свежей зелени.
Губатый рюмку в руки не взял, а безо всякой позы или признаков недовольства налил в свой бокал минеральной воды и поставил бутылку радом с тарелкой.
– Володя, – проворковала девица, которую Кущ представил, как Инга, – а можно дамам шампанского? В жару так холодненького хочется!
Кущ отмахнулся от нее локтем, как от назойливой мухи, руки его были заняты созданием бутерброда с черной икрой, и сказал:
– Шампанское, Марго, это на случай праздника! Это если мы с друзьями о чем-то договоримся, тогда и разопьем бутылочку, ясно? Шампанское – напиток радости, а для радости пока повода нет. Так что водку выпьешь, она тоже холодная!
– Я не Марго, – жеманно сказала девица и погрозила Владимиру Анатольевичу крупным пальцем с приклеенным дюймовым ногтем. – Ты забыл, Володенька? Я – Инга!