– Достал? – спросил он, но Пименов не услышал слов, а угадал вопрос по движению губ.
Он покачал головой. Застучал компрессор. «Тайну» качнуло так, что Изотова, не удержавшись, кубарем покатилась по палубе, и всем телом ударилась о фальшборт, разбив в кровь губу, но баллоны остались в креплениях. Корма бота взлетела в воздух так высоко, что винт завращался в воздухе, рассыпав веер брызг. Потом «Тайна» тяжело просела на массивный зад, а нос взмыл вверх на невозможный угол. В каюте что-то с грохотом рухнуло. Почти что на четвереньках Губатый пробежался по накренившейся палубе, и сняв с креплений маленький желтый баллон, торопясь проверил показание манометра. Баллон был полон.
Компрессор мог одновременно закачивать воздух только в один комплект – сейчас заполнялась «фаберовская» спарка. Вариантов было два: возиться на палубе до тех пор, пока не заполнятся оба комплекта баллонов, либо уходить под воду с трехлитровым баллоном за спиной и десятиминутным запасом времени на все про все, имея за спиной Изотову с полными «Фаберами» и возможность перехватить воздух из ее загубника. Третий вариант – уйти отсюда к чертовой бабушке, бросив все до лучших времен, к сожалению, отсутствовал – «Тайне» было не покинуть бухты, слишком маломощны были дизеля. Даже «Ласточке» с ее мощными моторами это бы не удалось: стоило судну высунуть нос за спину «медведя», и смельчаку не удалось бы дочитать «Отче наш».
Огромная волна хлестнула о скалу так, что Пименов присел от громового удара, а Изотова невольно прикрыла голову руками – пена и несколько тонн водяной пыли перелетели каменный вал и обрушились на «Тайну», словно тропический ливень.
Кущенко, мгновенно ставший мокрым, как упавшая в стакан мышь, заорал, перекрывая шум прибоя, и изо всех сил заколотил кулаком по деревянной части ограждения.
«Ласточку» сорвало с якорей и одним махом швырнуло на банку. Пименов не услышал – расстояние было слишком велико – но детально представил себе, как с хрустом ломается о камни длинное перо киля, и гнуться, и слетают с валов скоростные винты. Огромная стена переливающейся, как змеиная кожа, воды настигла раненую «Ласточку» в середине каменной мели, поставила на нос и понесла к скальной стене, поднимая все выше и выше. Изотова, не в силах оторвать глаз от этого зрелища, прикрыла окровавленный рот тыльной стороной ладони.
А зрелище было величественным. На серо-черной поверхности гигантской волны яхта казалась почти игрушкой, красное закатное солнце отражалось от остекления рубки, играло на ней, пока судно проносило мимо «Тайны», в каких-то пятидесяти метрах от ее кормы. Волна неслась к берегу, как скорый поезд: быстро, ровно и неумолимо, с каждой секундой становясь все выше, и с ее ростом взлетала вверх и «Ласточка», и это был ее последний полет. Могучая косматая спина вала закрыла яхту от их глаз, но грохот от удара многотонного судна о скалу донесся до них явственно – волна встречалась с берегом с совершенно иным звуком. Вода обрушилась вниз пылью, а то, что миг назад было «Ласточкой», осыпалось вниз фейерверком обломков – мелких, крупных, стеклянными брызгами и бензиновыми фонтанами из разбитых баков, парящей над обрывом антенной системы навигации. Только встрявший в расщелину флагшток с российским триколором остался на обрыве на миг дольше, чтобы и его тут же слизала следующая жадная волна, набежавшая следом.