, не больше. Это был настоящий призрак, дух прошлого.
И тем не менее манера поведения императора, умение держаться уже через несколько мгновений изменили первое впечатление от внешности, как будто одели на Селассие мантию, свойственную только особам королевского ранга. Пятьдесят лет обладания почти абсолютной властью – это очень большой срок, чтобы можно было так легко уничтожить такую личность. Его волосы и борода, жесткие и седые, обрамляли маленькое костистое лицо настоящего аристократа. Взгляд совершенно преобразился – он стал более пронзительным и неотразимым, плечи расправились, и старик пошел вперед, гордо подняв голову. Коллинз когда-то читал о нем, что эфиопы падали ниц, завидя всего лишь зеленый «роллс-ройс» Селассие. Теперь он понял, почему это происходило – аура авторитарности у старика была почти осязаемой.
– Никакого протокола, – сказал Тедема, словно почувствовав, какое впечатление произвел Селассие на англичан. – Теперь он уже никто.
Император в сопровождении второго пилота медленно поднялся по двум ступеням на площадку перед входом в посольство. Группа англичан и эфиопов почтительно расступилась по обе стороны, чтобы дать ему пройти. Селассие вошел в холл – сопровождающий его второй пилот учтиво держался на шаг сзади – и через открытые двери направился к кабинету посла. Когда эти двое оказались в комнате для совещаний, Коллинз поравнялся с императором и указал ему на место во главе стола. Не глядя по сторонам, Селассие подошел к креслу и сел в него, положив руки на подлокотники. Бесстрастным взором он уставился на середину стола, пока другие занимали свои места.
Асфуд, казалось, достиг крайней степени возбуждения: его взгляд перескакивал с Коллинза на Тедему, с Тедемы на императора и наконец, как бы в поисках освобождения от внутреннего напряжения, остановился на фигурной лепке, которая украшала верхнюю часть стен.
Неожиданно император наклонился к Асфуду и что-то сказал ему по-амхарски, причем так тихо, что никто из окружающих ничего не расслышал. Асфуд посмотрел на него с выражением покорности и благодарности и с этого момента успокоился, найдя поддержку в проявленной к нему симпатии монарха.
Когда все заняли свои места, второй пилот, стоявший за креслом Селассие, подошел к Тедеме и положил перед ним на стол портативную рацию. Указав на переключатель, он продемонстрировал действие прибора – раздался короткий звуковой сигнал и загорелась индикаторная лампочка. Тедема кивнул. Офицер, не говоря ни слова, быстро вышел из кабинета. На некоторое время воцарилось молчание.