Ричард застонал, открыл глаза, возвращаясь к реальности, и увидел спящих возле своих ног собак. Шерсть у них на загривках почему-то вдруг встала дыбом. Мейнард издал вопль отчаяния, в сочетании с волной ледяного воздуха это могло означать лишь одно – где-то неподалеку разгуливает Смуглая Леди.
Ричарду срочно понадобилось облегчиться, открыв дверь, он вышел из дома и пристроился возле крыльца. Посреди этого занятия он был совершенно врасплох застигнут неожиданным нападением, какой-то человек, как вихрь, налетел на него из темноты, опрокинул на землю и начал избивать.
– Что за чума? – завопил Ричард. – Кто это?
Вместо ответа его противник удвоил усилия, пиная его без разбора куда попало. Корчась от боли, Мейнард простонал:
– Ты ублюдок, Мист. Я убью тебя.
В ответ он получил два мощнейших удара, после которых, как ему показалось, он уже никогда не оправится.
– Ты… меня… убиваешь, – прохрипел он.
– Тем лучше, – произнес грубый голос, и при свете появившейся луны Ричард наконец смог раз глядеть нападающего – это был совершенно незнакомый ему человек.
– Кто… ты?.. – спросил Мейнард, изо всех сил цепляясь за ускользающее сознание.
– Тот, кого ты больше никогда не увидишь. Я здесь, чтобы отомстить за твою жену, вот все, что тебе следует знать.
Все погрузилось во тьму, Ричард остался в беспамятстве лежать на земле, и только удаляющийся топот копыт эхом отдавался в ночи.
Снаружи дом Мауд, неестественно большой, окруженный окрашенным в белый цвет деревянным забором, всегда напоминал Тому Мэю корабль. Он казался слегка накренившимся, как входящее в порт судно, и стоял в стороне от центрального тракта, на восточном склоне, совсем недалеко от дворца. Глядя на него, Том невольно подумал, что домик слишком хорош для такой мерзкой старой ведьмы, как Мауд.
Хотя до дворца было рукой подать и Том легко мог дойти пешком, сегодня он предпочел приехать на лошади, одевшись как можно наряднее, как и подобало сыну владельца поместья. С некоторым изумлением он обнаружил, что Мауд, как будто соревнуясь с ним, разоделась в яркое, тяжелое платье, в котором Том без труда признал один из бывших туалетов своей матери, да еще и напялила на голову огромную бесформенную шляпу.
– Вы очень празднично выглядите, матушка Мауд, – удивленно протянул он. – Какая замечательная шляпка.
– Я надевала это на свадьбу Дженны, – с притворной грустью ответила Мауд. – И на свадьбу Деборы. Кажется, вес это было так давно. Как много печали в этом мире.
Это замечание давало Тому прекрасную возможность начать разговор, ради которого он приехал, и, усевшись за грубо сколоченный стол и отпив глоток эля, он начал: