– В следующий раз придется двигаться побыстрее.
– Говорите, это контрабандисты вас так отделали?
– Да. Надо было заплатить по счету. Но теперь с этим покончено.
На языке у Лэнгхема так и вертелось. «Значит, это все-таки вы – грабитель с Пенни-Бридж», но он сдержался. Так же, как и Николас Грей, он не сомневался, что таинственный разбойник и Чаллис – одно и то же лицо, и что Генриетта Тревор по каким-то ей одной известным причинам отважилась солгать.
Повинуясь внезапному порыву, Джон вынул из кармана часы и начал как бы случайно водить ими перед носом у Джейкоба, приговаривая.
– Посидите немного, Джейкоб. Отдохните, у вас очень усталый вид. Откиньтесь на спинку стула и расслабьтесь. Если хотите, можете закрыть глаза.
Взгляд Чаллиса был прикован к мерно покачивающемуся циферблату, и Лэнгхем заметил, как посте пенно тяжелеют веки его пациента.
– Да-да, вы выглядите очень утомленным, – настойчиво продолжал хирург. – Просто закройте глаза и отдохните. Мы можем продолжать разговаривать. Вы слышите меня, Джейкоб?
– Да, – услышал он, и по голосу Чаллиса понял, что тот уже поддался его воздействию и перешел границу между явью и сном.
– А теперь, Джейкоб, – продолжал Джон, – я хочу, чтобы вы открыли мне правду. Вы меня поняли?
Странным ровным голосом тот ответил:
– Да.
– Мисс Тревор солгала, чтобы спасти вас? Это вы ограбили сквайра Бейкера?
– Да.
– А почему она солгала?
– Она сказала, что была как бы вынуждена помочь мне. Она сама не понимает, как это произошло.
Джон Лэнгхем помолчал, чувствуя себя немного виноватым. Впервые он использовал свое искусство, чтобы выудить информацию самого интимного свойства. Но ученый в нем не смог устоять перед искушением продолжить эксперимент. Отбросив угрызения совести, Джон продолжал:
– Джейкоб, я хочу, чтобы вы вернулись в то время, когда вам было четырнадцать лет. Вы помните, что было тогда? Расскажите мне, где вы.
Хихикнув, Чаллис ответил.
– В Лондоне, среди веселого сброда. Они учат меня воровать. Хорошее времечко, конечно, если удается раздобыть вдоволь еды.
Джон уселся напротив разбойника и в очередной раз подивился тому преображению, которое всегда происходило с лицами его пациентов во время подобных путешествий в прошлое. Тяжелое гранитное лицо вдруг превратилось в физиономию испорченно го мальчишки.
– А теперь, Чаллис, вернитесь в то время, когда вам было пять лет. Где вы теперь?
Грабитель начал тереть кулаками глаза.
– Я живу в Норфолке со своей матерью. Я стащил со стола несколько кексов, она очень рассердилась и нашлепала меня.
– Значит, вы уже знаете, что воровать – нехорошо?