Это было так спокойно сказано, что Джейкоб лишь кивнул в ответ.
– Я плохой мальчик, – сказал он.
Лэнгхем решил отправить его еще дальше в прошлое, ему было интересно, примет ли в этом случае Чаллис, как это уже было с двумя его взрослыми пациентами, позу плода во чреве матери.
– Я хочу, чтобы вы отправились в прошлое до момента вашего рождения. Я хочу, чтобы вы вспомнили, что с вами было тогда.
Суровое лицо исказилось, и на секунду Джон вдруг ощутил по отношению к сидящему перед ним человеку отцовские чувства, как будто тот был не просто его пациентом, а кем-то гораздо более родным и близким.
– Продолжайте, Джейкоб, – настаивал Лэнгхем. – Вспомните, что с вами было тогда.
Несколько секунд Чаллис оставался неподвижным, а затем вдруг издал захлебывающийся горловой звук, похожий на предсмертный крик.
У Лэнгхема кровь застыла в жилах, когда он увидел, как у его подопечного задергались ноги, и все тело забилось в страшных конвульсиях. Язык начал вываливаться изо рта Чаллиса, и он потянулся рука ми к шее, как будто стараясь сорвать что-то, мешающее ему дышать.
– О, Господи! – вскричал хирург. – Джейкоб, успокойтесь! Перестаньте!
Но тот, казалось, не слышал доктора, его тело продолжало дергаться и извиваться. Затем оно неестественно выгнулось, и Лэнгхем с ужасом услышал, как с уст Чаллиса слетело еле слышное восклицание, показавшееся хирургу похожим на имя: «… ен… жа… мин». Затем тело Джейкоба обмякло, и он больше не шевелился.
Доктор метнулся к нему и приложил ухо к груди Чаллиса. Тишина.
– О-о, Боже мой, Боже мой, – простонал Джон, стараясь не потерять контроль над собой.
Собрав остатки самообладания, он произнес повелительным, но в то же время спокойным тоном:
– Джейкоб, это воспоминание окончено. Я хочу, чтобы вы вернулись в настоящее время и опять стали собой. Вы – Джейкоб Чаллис, вам около тридцати лет. Вы хорошо себя чувствуете, вы вполне здоровы и сейчас проснетесь. Вы слышите меня, Джейкоб?
Чаллис молчал, и Джон поймал себя на том, что потихоньку взывает:
– Господи, не дай этому человеку умереть. Если эти эксперименты могут убивать, я должен…
Но в этот момент из груди Чаллиса вырвался вздох и лицо его, до этого бывшее абсолютно бескровным, начало постепенно приобретать естественный цвет. Наклонившись, Джон расслышал спокойное, ровное биение сердца своего пациента.
– Благодарю тебя, Господи, – с чувством произнес Лэнгхем и уже обычным голосом продолжал: – Джейкоб, я буду считать от десяти до одного. Усталость будет постепенно покидать вас, и когда я скажу «один», вы проснетесь, ощущая себя свежим и здоровым. Вы не будете помнить о том, что произошло. Вы меня понимаете?