Джон Лэнгхем замялся, потом сказал.
– Мисс Тревор, прежде чем приступить к делу, должен предупредить вас, что с тех пор, как мы беседовали, выяснилось, что эти эксперименты могут быть сопряжены с определенным риском.
– Боюсь, что не совсем понимаю вас, мистер Лэнгхем, – удивилась Генриетта.
– Я и сам не до конца все это понимаю.
– Но вы можете рассказать мне, в чем дело?
Джон Лэнгхем начал описывать ей свои последние опыты, умалчивая о том, кто были его пациенты. Лицо Генриетты становилось все более и более недоверчивым, и в конце концов она не выдержала.
– Но, мистер Лэнгхем, это противоречит всему, чему нас учит церковь! Как же такое может быть?
– Я и сам много думал об этом, моя дорогая, и вот к какому выводу я пришел, если человеку действительно дастся прожить не одну жизнь, а несколько, то каждая следующая жизнь – это попытка приблизиться к совершенству.
– А если и эта попытка неудачна, то душа возвращается назад и опять все повторяется?
– Я не знаю, – признался Джон Лэнгхсм, откидываясь на спинку кресла. – Но в любом случае это нечто удивительное и непостижимое.
Наступила долгая пауза, в течение которой Генриетта смотрела в окно и думала о том, что, может быть, когда-то она же, но с другим лицом, смотрела на такой же вид. Наконец она спросила.
– А сами вы испытали этот феномен, мистер Лэнгхем?
– Увы, не довелось.
Генриетта взглянула на него.
– Но вы говорите, что мы встречаем вновь одних и тех же людей в разных жизнях? Что они – наши вечные спутники?
– Кое-что из того, что мне пришлось наблюдать, позволяет прийти примерно к такому выводу. Может быть, клятвы и обещания, данные тысячи лет назад, еще продолжают действовать.
Генриетта с самым решительным видом встала перед доктором.
– Мистер Лэнгхем, я настолько заинтригована, что просто умоляю вас попробовать проверить на мне ваши предположения. Что касается риска, то могу сказать, что каждый, кто осмеливается выехать в карете после того, как стемнеет, подвергается ничуть не меньшей опасности.
При этих словах оба подумали о Чаллисе. Генриетта гадала, действительно ли он сидит наверху, а если да, то знает ли, что она здесь, и хочет ли ее видеть, доктор же искренне понадеялся про себя, что у Джейкоба хватит ума не выдать своего присутствия.
Лэнгхем тоже поднялся.
– Мисс Тревор, мы проведем эксперимент. Увы, меня оказалось очень легко уговорить.
Генриетта улыбнулась. Они перешли в кабинет, и доктор задернул занавеси, скрыв сверкающий солнечный полдень. Комната сразу превратилась в таинственную прохладную пещеру, только один луч света пробивался сквозь плотные шторы и узкой золотой полоской падал на турецкий ковер. Письменный стол Джона вдруг принял угрожающие размеры и очертания, и Генриетта даже почувствовала некоторое облегчение, когда легла на кушетку и закрыла глаза, думая о том, какое же необыкновенное путешествие ей доведется сейчас совершить.