– Не могу я их забрать, баба Нюра. – Маринка понурила голову. – Как я их заберу? Куда? У меня самой маленький. И жить негде.
– А муж твой – что он?
Маринка замолчала, конфузливо отвела взгляд.
– Разошлись мы с ним…
– Уже? – охнула бабка, от удивления прикрыв рот рукой. – Быстрые же вы, городские, как я погляжу! Но алименты, алименты-то он платить будет? По закону на ребятенка положены деньги!
– Да ведь он студент… Какие с него алименты?
Женщины пригорюнились. В доме стало тихо. Только потрескивали поленья в печи, тикали ходики да февральский буран завывал за окном, наметая сугробы под самую крышу.
– Видно, выход один, – со вздохом вымолвила бабка. – Придется ребят в детский дом отдать. Сиротинушки вы мои несчастные…
Внезапно, точно прорвалась где-то плотина и по камням зазвенел говорливый ручей, раздался обидчивый Ленкин голосок:
– Только попробуй отдай! Я сбегу оттуда!
– Не дело это, баба Нюра, – разжала усталые губы Маринка. – Что ж они, совсем подзаборные?
– Ну, тогда оставайтесь все вместе в деревне жить, – согласилась бабка. – Ты в колхоз дояркой пойдешь. Денег там, конечно, тоже не платят, как и везде, зато хоть молоко будет. Тем и будем сыты.
Маринка в ужасе содрогнулась. Ферма, коровы, навоз… Не то чтобы она боялась грязной работы или брезговала ею, но страшно ей было на всю оставшуюся жизнь запереть себя в вымершей деревне, затерянной на просторах бескрайней заволжской степи. Только поддайся однажды ее засасывающей силе – не выберешься из трясины никогда и ни за что! А ведь ей еще и двадцати нет…
– Давай, баба Нюра, сделаем так, – рассудила девушка. – Я пока сына у тебя оставлю, а сама в Самару подамся. Хоть сутками буду улицы мести, а все ж денег добуду. А там видно будет…
Баба Нюра смахнула с кончика крючковатого носа застывшую мутноватую слезу и склонилась над лежанкой у печи, где мирно сопел ее правнук. Осторожно заскорузлыми пальцами развернула одеяльце, поправила сбившийся на сторону чепчик.
– Как же ты его назвала? – ласково ощерился щербатый старушечий рот с печально опущенными уголками губ.
– Еще никак, – устало призналась Маринка.
– Ну вылитый Ванюшка! – чуть погодя заметила бабка размягченным голосом.
Ванюшка так Ванюшка. На том и порешили.
***
– У вас есть звук, соник?
– «Прямо рай золотой…» Рай золотой, рай… «Ты старшая, ты должна зарабатывать деньги…»
– Нет, мы этот эпизод уже прошли. Дайте мне другую фразу.
– У меня нет другой. Я слышу только эту. «Ты должна зарабатывать деньги». (Студентка произносит слова тихим, измученным голосом.) Вы сказали, что стерли эту грамму, тогда почему она вернулась?