— Не говори так, — сказала она.
Он почти дошел до восточной стороны здания. Все, что было между ними, кроме поцелуя, произошло случайно. Даже то, что она помогла ему заклеить пластырем порез. А может быть, и поцелуй был случайностью. Теперь между ним и телевизором было четыре-пять неразбитых стекол. Они могли сыграть решающую роль при дальнейшем подсчете убитых. Он чувствовал, что у него опять сдают нервы. Он нажал на кнопку.
— Ты слышишь меня? Ответь.
— Слышу, — он уже не слышал телевизора. Хорошо, что Тако Билл передавал усиленный сигнал на нужную частоту. Он понимал, что выдаст себя, если попросит Билла постоянно поддерживать громкость.
— Представь, что мы одни, — сказал он по рации. — Я хочу представить, что мы разговариваем одни, и больше никто нас не слушает. Самое ужасное, по-моему, это когда один человек использует другого, — он понизил голос. — Ужасно, когда отношения между людьми начинаются с этого. Ты понимаешь меня?
— Да.
— Ты не только слушай, ты говори. Я хочу слышать твой голос, — это даст ему возможность осмотреться. Ему показалось, что он услышал звук, похожий на хруст, как будто кто-то шел по битому стеклу.
— Я понимаю, что ты делаешь, Джо, — сказала она.
Он еще прикрутил громкость рации и переключился на девятнадцатую частоту. Молчание. Жаль, что он не слышал телевизор. Он переключился обратно на девятую.
— Важно, чтобы ты помнил, что все мы здесь знаем и уверены в твоей правоте, как бы страшно это ни было. Мы знаем, что ты сделал это ради нас.
Ему нужно было что-то сказать.
— Я знаю, тебя угнетает все случившееся, ведь они почти дети, — не молчи, говори, говори! Он вернулся на девятнадцатую частоту и прислушался к тому, что происходило в комнате. Опять хрустнуло стекло. Лиленд почти лег на пол, сгруппировался, как черепаха, ожидая, когда он подойдет поближе.
— Nein! Nein!
Голос Тони по рации то приближался, то удалялся; но в следующую секунду, словно его уже ничто не могло остановить, заговорил автомат. Лиленд вскочил и открыл ответный огонь, расстреляв целую обойму. Сквозь бьющееся и осыпающееся стекло, которое летело, как снег с крыши, он видел судорожно извивающуюся фигуру парня, дергавшегося при каждом новом попадании. Перед тем как пойти дальше, Лиленд вставил оставшиеся пол-обоймы. Он поднял рацию и нажал на кнопку.
— Я делаю тебе большое одолжение, Тони, и сообщаю, что все еще жив.
— Ты глупый хвастун...
— Тони, мне не терпится убить тебя.
— Это мы еще посмотрим.
— Ладно. Мне надо еще кое с кем переговорить. Сегодня ведь Рождество, ты не забыл? — он переключился на девятую частоту. — Кэти, ты слышишь меня? Теперь возьми радиотелефон.