— Я слышал что-то о ста пятидесяти миллионах долларов.
— Правильно, — сказал Эллис. — Это крупнейший контракт, когда-либо заключенный «Клаксоном», не касающийся поставки продуктов нефтехимии.
— Мы будем строить мост, папа. В Чили.
— Покажите ему те часы, — предложил ей Эллис.
— Он увидит их позже, — последовал ответ.
— Мистер Лиленд, у меня в кабинете наверху есть макет этого моста, — произнес Риверс.
— Зовите меня Джо. А то я чувствую себя седобородым старцем, когда вы обращаетесь ко мне таким образом, будто я Санта-Клаус.
«Или Счастливчик Линди», — подумал он, уступив натиску внезапно нахлынувших воспоминаний, которые вихрем окружили его, словно листья на ветру.
— Сам я воевал в южной части Тихого океана, — сказал Риверс.
— Была б моя воля, я рассказал бы обо всем в картинках на вкладышах к жвачке, — ответил Лиленд. — Стеф, если можно, мне надо привести себя в порядок. Вот уже четырнадцать часов как я на ногах. И хотелось бы позвонить.
— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Риверс.
Лиленд покачал головой. Он действительно думал о старом полицейском внизу, но то, что он увидел на столе Эллиса, — свернутый в трубочку долларовый банкнот — заставило его быть осторожным.
— Хочу позвонить в Сан-Диего, — Лиленд улыбнулся дочери. — В самолете произошло нечто приятное.
— Ах ты, старый развратник, — пожурила его Стефани. — Ты летел рейсом на Сан-Диего? Тогда она еще не добралась до дома.
— У дамы есть секретарь-телефонистка или автоответчик. Правда, она не говорила этого, но бьюсь об заклад, что есть.
— Быть полицейским — значит иметь шестое чувство, не так ли? — спросил Риверс.
— Скорее, уметь сопоставлять и анализировать, — ответил Лиленд, избегая смотреть на Эллиса.
— И кто же она? — спросила Стефани, дергая отца за пиджак.
— Стюардесса, — сказал он. — Не беспокойся, она старше тебя, но ненамного. А что это за часы?
— Я купила себе подарок. Почему ты назвал ее стюардессой?
— Обычно я называю их помощниками по полету. Но в данном случае я хотел, чтобы все поняли: речь идет о женщине.
Мужчины рассмеялись, и это заставило Стефани покраснеть.
— Мы все слышим, — изрек Эллис. — Все мы учимся по-новому смотреть на вещи.
— Надо не смотреть по-новому, а не истолковывать превратно, — ответила она, улыбаясь. Лиленд повернулся к Риверсу.
— Позднее я с удовольствием посмотрю макет.
— Пожалуйста.
«С кем ей спать — это дело Стефани. Она уже в том возрасте, когда знают, что служебные романы кончаются бедой», — но ему не понравилось предположение, что Эллис — кокаинист. Под внешним лоском коммерсанта в нем скрывался самый страшный тип людей, с каким Лиленду когда-либо приходилось иметь дело. Стефани так и не смогла извлечь урок из своей жизни, и Лиленду оставалось лишь одно — смириться и с тяжелым сердцем признать, что он бессилен помочь ей. Он еще раз обнял ее.