— Ну, чтобы проверить это, есть только один способ, не так ли, брат?
«Теперь они стали братьями», — подумал Лиленд. Но он чувствовал, что Эл что-то не договаривает.
— Послушай, давай говорить откровенно. Выкладывай все и не морочь мне голову.
— Мне следовало сказать тебе, Джо. Радио и телевидение ведут отсюда прямую трансляцию. Они передают все, о чем мы говорим.
Лиленд вздохнул:
— Значит, мне причитается?
— Не думаю.
— Тогда этим ублюдкам придется попытать счастья с теми, кто останется в живых.
Голос Эла прозвучал сдержанно:
— На востоке уже рождественское утро, Джо. Маленькие дети смотрят телевизор.
— Им положено быть в церкви. Если кто-то действительно хочет сделать для меня что-нибудь, он должен пойти в церковь.
— Не надо так, Джо. Все знают, что ты прошел через ад, но не надо отыгрываться на мне. Всем счастливого Рождества! Джо, мы не шутим. Как только рассветет, над зданием будут постоянно висеть вертолеты. Они прикроют тебя.
— Послушай. Хорошенько послушай и подумай! Я до сих пор жив лишь по одной причине — они контролируют ситуацию. Им бы очень хотелось сбить вертолет.
— Нет, Джо. Они требуют эфирного времени. Они хотят прорваться на радио и телевидение. Им хочется через спутники связи вещать на весь мир.
— Ну и что же?
— Мы тут переговорили кое с кем. Они говорят, что это очень трудно сделать и почти невозможно удовлетворить их требования. Мы пытаемся объяснить им это.
Когда забрезжит рассвет, вертолеты попытаются высадить на здание остатки спецподразделения. Если все пройдет успешно, они с боем будут пробиваться к заложникам, многие из которых к тому времени будут убиты. Среди последних могут оказаться Стеффи, Джуди и Марк.
Но у полиции ничего не выйдет. Тогда на смену ей придут армейские части, которые будут пробиваться сверху и снизу. Армейская операция завершится успешно, но при этом погибнут все. Лиленд решил, что спорить все равно бесполезно.
— Джо, ты достаточно бодр, чтобы поговорить с другом?
— Ты говоришь так, словно выступаешь по телевидению.
— Не цепляйся к словам, приятель. Мне не терпится пойти домой и посмотреть, что Санта-Клаус положил для меня под елку.
— А мне все дарят автоматы, — он переменил положение, стараясь не показывать голосом, как ему больно. — Теперь их шесть.
— Мне показалось, ты сказал семь.
— Семерых я убил. Последней была Ханна.
— Откуда ты знаешь ее имя?
Полиция должна была иметь полную картину того, что здесь произошло.
— Я хотел поговорить с ней о поэзии. Так что там с другом? — перед ним стояла любопытная дилемма: когда рассветет, ему уже не придется действовать вслепую, но при этом у него практически не останется шансов выжить.