Вадим отступил еще на шаг и повернулся к Софии.
– Идем назад, – приказал он и пальцем указал направление движения.
– Не пойду. Там кайманы, – тихо, словно эти существа могли ее услышать, сказала ему женщина.
– Здесь еще хуже, – не вдаваясь в подробности, сообщил ей Веклемишев.
– Но тогда вы пойдете впереди, – секунду поколебавшись, предложила София.
– Хорошо, – кивнул Вадим, и его глаза выхватили лежащий под корягой металлический прут с приваренной к нему пластиной.
Раньше его он заметить не мог, потому что коряга лежала чуть в стороне и закрывала собой забрызганную грязью пластину. А прут издали походил на сухую ветку и почти не отличался от таких же сучков, в изобилии валяющихся рядом. Через ржавчину на пластине смутно проглядывали какие-то буквы. Эта штука очень напоминала указатель. Веклемишев вытащил его из-под коряги и стал разбирать надпись на табличке. Отдельные буквы, бывшие когда-то желтого цвета, с трудом, но все же складывались в слова. Надпись на испанском языке гласила: «Внимание! Запретная зона. Проход запрещен. Опасно для жизни!»
Похоже, они набрели на полосу отчуждения. Такие устраивают для защиты особо важных объектов, опоясывают ими укрепрайоны и ставят на границе, на опасных направлениях. Только зачем нужно было в этой чаще создавать такую полосу. А в принципе почему мост на единственной дороге к аэродрому не может быть особо охраняемым объектом? Бесперебойный подвоз горючего, запчастей и боеприпасов должен быть надежно обеспечен. Вот и обеспечили и, как положено, забыли о смертельно опасной полосе отчуждения, когда убирались отсюда. Что-то до боли знакомое видится в этом разгильдяйстве. Армия уходит, бросая все ей ненужное, которое потом рвется, отравляет, загрязняет и уничтожает...
Глава 2
Мост, сырость и одиночество
Задача форсирования водной преграды усложнялась. Вадим и София, возвратившись по своим следам, с предосторожностями вышли к дороге метрах в двухстах от моста. Ближе подходить Веклемишев побоялся, памятуя о ловушках. Бетонный, без перил и ограждения мост был хорошо им виден. И это являлось его главным недостатком. Прямая, как стрела, дорога на этом участке прекрасно просматривалась метров на пятьсот в обе стороны.
Им требовалось пробежать олимпийскую дистанцию в четыреста метров с полной выкладкой. А это – примерно минута бега. Если их заметят, укрыться будет негде. На обочину не свернешь, в речку не прыгнешь – и то и другое чистое самоубийство. В общем, и так и так погибнуть можно.
А еще следовало поторопиться. Они потеряли немало времени, обходя опасные подступы к мосту. Смущали бетонные будки с бойницами по обеим сторонам речки, по типу тумб объявлений, вероятно, посты обороны. Однако никакого движения в них заметно не было. А для броска через мост эти эрзац-доты вполне могли сыграть положительную роль. Они – единственное укрытие на всей четырехсотметровой дистанции.